Фронда во франции. Франция в середине xvii века. фронда. история франции Фронда в высказываниях

Кардинал Мазарини

(La fronde, букв. "праща") - обозначение целого ряда противоправительственных смут, имевших место во Франции в 1648-1652 гг. Мазарини имел массу придворных врагов; война с Испанией, требовавшая огромных финансовых затрат, создавала недовольство и в других классах населения. В 1646 г. парламент отказался внести в свои регистры предложенные Мазарини фискальные проекты; одновременно вспыхнули открытые восстания на юге страны (в Лангедоке) и др. местах. Фискальные тенденции политики Мазарини затрагивали интересы не только простого народа, но и зажиточного городского класса. К началу 1648 г. положение настолько обострилось, что кое-где на улицах Парижа начались вооруженные стычки. В январе, феврале и марте произошел ряд заседаний парламента, который отнесся отрицательно к финансовым проектам королевы-регентши Анны Австрийской и Мазарини. Летом 1648 г. Мазарини сослал нескольких влиятельных своих врагов; тогда парламент заговорил уже об ограничении правительственного произвола в деле наложения новых податей и в лишении свободы. Успех английской революции, уже определившийся к концу 40-х гг., сильно содействовал смелости французской оппозиции. Тем не менее регентша велела (26 августа 1648 г.) арестовать главу парламентской оппозиции, Брусселя, и еще некоторых лиц. На другой день парижское население построило около тысячи двухсот баррикад. Анна Австрийская очутилась в Пале-Рояльском дворце запертой целой системой баррикад на соседних улицах. После двухдневных переговоров с парламентом регентша, видя себя в очень критическом положении, освободила Брусселя. Полная гнева, она в середине сентября, с Мазарини и со всею семьей, уехала из Парижа в Рюэль. Парламент потребовал возвращения короля в столицу, но это сделано не было; тем не менее, решившись до поры до времени показать себя уступчивой, Анна подписала "Сен-Жерменскую декларацию", которая в общем удовлетворяла главнейшие требования парламента. Осенью 1648 г. к Парижу подошла часть войск от границы; могущественный принц Конде, благодаря щедрым подаркам королевы, стал на сторону правительства, и Анна (в декабре 1648 г.) снова начала борьбу с парламентом. Конде вскоре осадил Париж (откуда 5 января 1649 г. выехала королева); парижское городское население, в союзе с недовольными аристократами (Бофором, Ларошфуко, Гонди и др.), решило всеми мерами сопротивляться. В Лангедоке, Гиени, Пуату, а также на севере (в Нормандии и других местах) начались волнения противоправительственного характера. "Фронда", как стали называть их сначала в шутку (по имени детской игры), а потом серьезно - стала приобретать сильных союзников. Это снова сделало королеву и Мазарини уступчивыми. Парламент между тем успел разглядеть, что его знатные союзники действуют из чисто личных целей и не откажутся от предательства. Поэтому, 15 марта парламент пришел к мирному соглашению с правительством, и на короткое время волнение утихло. Но едва это соглашение устроилось, обнаружилась вражда и зависть Конде к Мазарини, которого политику он до тех пор поддерживал. Конде вел себя так дерзко по отношению не только к Мазарини, но и к королеве, что произошел открытый разрыв между ним и двором. В начале 1650 г., по приказу Мазарини, Конде и некоторые его друзья были арестованы и отвезены в Венсенскую тюрьму. Снова возгорелась междоусобная война, на этот раз уже не под главенством парламента, а под прямым руководством сестры Конде, герцога Ларошфуко и других аристократов, ненавидевших Мазарини. Опаснее всего для двора было то, что фрондеры вошли в сношения с испанцами (воевавшими тогда против Франции). Мазарини начал военное усмирение бунтовавшей Нормандии и быстро его привел к концу; эта "Фронда Конде" вовсе не была особенно популярна (парламент ее совсем не поддерживал). Столь же удачно (в первой половине 1650 г.) было усмирение и других местностей. Мятежники всюду сдавались или отступали перед правительственными войсками. Но фрондеры еще не теряли бодрости духа. Мазарини, с регентшей, маленьким королем и войском, отправился к Бордо, где в июле восстание возгорелось с удвоенной силой; в Париже остался принц Орлеанский, в качестве полновластного правителя на все время отсутствия двора. В октябре королевской армии удалось взять Бордо (откуда вожди Фронды - Ларошфуко, принцесса Конде и др. - успели вовремя спастись). После падения Бордо Мазарини загородил путь южной испанской армии (соединившейся с Тюренном и другими фрондерами) и нанес (15 декабря 1650 г.) врагам решительно поражение. Но парижские враги Мазарини осложнили положение правительства тем, что им удалось привлечь на сторону "Фронды принцев" затихшую уже парламентскую Фронду. Аристократы соединились с парламентом, их договор был окончательно оформлен в первые же недели 1651 г., и Анна Австрийская увидела себя в безвыходном положении: коалиция "двух Фронд" требовала от нее освобождения Конде и других арестованных, а также отставки Мазарини. Герцог Орлеанский также перешел на сторону Фронды. Когда Анна медлила исполнить требование парламента, последний (6 февраля 1651 г.) объявил, что признает правителем Франции не регентшу, а герцога Орлеанского. Мазарини скрылся из Парижа; на другой день парламент потребовал от королевы (явно имея в виду Мазарини), чтобы впредь иностранцы и люди, присягавшие кому бы то ни было, кроме французской короны, не могли занимать высших должностей. 8 февраля парламент формально приговорил Мазарини к изгнанию из пределов Франции. Королева должна была уступить; в Париже толпы народа грозно требовали, чтобы несовершеннолетний король остался с матерью в Париже и чтобы арестованные аристократы были выпущены на свободу. 11 февраля королева приказала это сделать.

Бюст Людовика Конде Великого. Скульптор А. Куазево, 1688

Мазарини выехал из Франции. Но не прошло и нескольких недель после его изгнания, как фрондеры перессорились между собой, вследствие слишком разнородного своего состава, и принц Конде, подкупленный обещаниями регентши, перешел на сторону правительства. Едва он порвал сношения со своими товарищами, как обнаружилось, что Анна обманула его; тогда Конде (5 июля 1651 г.) выехал из Парижа. Королева, на сторону которой один за другим стали переходить ее враги, обвинила принца в измене (за сношения с испанцами). Конде, поддерживаемый Роганом, Дуаньоном и другими вельможами, возбудил мятеж в Анжу, Бордо, Ла-Рошели, Берри, Гиени и т. д. Испанцы тревожили границы на юге; положение Анны снова оказалось отчаянным. Ей помог Мазарини, явившийся из Германии (в ноябре 1651 г.) во главе довольно многолюдной армии наемников. Вместе с войсками королевы, эта армия принялась за укрощение мятежа в неспокойных провинциях. Борьба началась упорная. Конде и его союзники пробились к Парижу, и Конде въехал в столицу. Огромное большинство парижан, после долгих, с 1648 г. не прекращавшихся смут, относилось к обеим враждующим сторонам вполне индифферентно, и если все чаще и сочувственнее начинало вспоминать Мазарини, то исключительно потому, что надеялось на скорое восстановление порядка и спокойствия при его управлении. Летом 1652 г. Конде начал насильственные действия против приверженцев Мазарини в Париже; у ворот столицы происходили, с переменным успехом, стычки между войсками Конде и королевскими. Часть парламентских советников выехала, по королевскому желанию, из Парижа, а Мазарини уехал добровольно "в изгнание", чтобы показать уступчивость правительства. Эта мера привела к тому, на что она была рассчитана: почти все аристократические союзники Конде покинули его; парижское население отправило к регентше и королю несколько депутаций с просьбой возвратиться в Париж, откуда уехал всеми покинутый Конде, присоединившийся к испанской армии. 21 октября 1652 г. королевская семья с триумфом въехала в Париж. Уцелевшие выдающиеся фрондеры были высланы из столицы (самые опасные, впрочем, выторговали себе амнистию, еще прежде чем оставить Конде); парламент вел себя низкопоклонно. Анна восстановила все финансовые эдикты, послужившие четыре года тому назад первым предлогом для смуты; королевский абсолютизм воцарился всецело. В январе 1653 г. снова вернулся Мазарини, отнявший у Конде последние бывшие в его руках крепости. Кое-где фрондеры еще держались в течение первой половины 1653 г., но только при помощи испанских войск. Окончательным прекращением Фронды считается взятие, в сентябре 1653 г., города Перигэ войсками правительства. Фронда не была ознаменована кровавыми казнями, ибо правительство долго еще боялось ее возобновления. Подавление движения имело результатом совершенное упрочение королевского произвола и окончательное унижение парламента и аристократии, т. е. двух сил, имевших хоть какие-нибудь шансы в борьбе с абсолютизмом. В памяти народа Фронда осталась окруженной презрением и насмешками: слишком уж велика была роль чисто личной вражды и личных интересов в этом движении, и слишком разорительным оно оказалось для большинства населения. Много содействовали непопулярности Фронды и сношения фрондеров с внешними врагами, испанцами. Некоторые историки склонны рассматривать Фронду, как карикатурное отражение современной ей английской революции. Следов в истории французского народа Фронда не оставила.

Литература о Фронде

Сент-Олер. История Фронды

Бушар. Религиозные войны и смуты Фронды в Бурбоннэ

Шеруэль. История Франции в малолетство Людовика XIV

Шеруэль. История Франции во время министерства Мазарини

Лависс и Рамбо. Всеобщая история

Предыстория

Фронда

Фро́нда (фр. La fronde , букв. «праща») - обозначение ряда антиправительственных смут, имевших место во Франции в 1648-1652 гг. и фактически представлявших собой гражданскую войну. Пращи в ходе этих событий часто использовались группами парижан, бившими стёкла в домах приверженцев кардинала Мазарини.

В современный русский язык термин «фронда» (и производные от него «фрондировать», «фрондёр» и др.) вошли в значении недовольства существующей властью в стране, которое возникает из сугубого желания противоречить и критиковать и выражается лишь на словах, не подтверждаясь действиями.

Начиная с 1623 года до середины XVII века не проходило ни одного года без городских восстаний. В 1620-1640 гг. в южных, западных и северных провинциях Франции прошли и крестьянские выступления. Крестьянство, составлявшее большинство населения Франции, было разорено войной, огромными налогами, вторжением вражеских войск и мародёрством собственной армии.

Кардинал Мазарини был крайне непопулярным первым министром. Он имел массу придворных врагов. Тридцатилетняя война и война с Испанией, требовавшая огромных финансовых затрат, создавала недовольство населения. В 1646 г. парламент отказался внести в свои регистры предложенные Мазарини фискальные проекты; одновременно вспыхнули открытые восстания на юге страны (в Лангедоке) и других местах. Фискальные тенденции политики Мазарини затрагивали интересы не только простого народа, но и зажиточного городского класса. К началу 1648 года положение настолько обострилось, что кое-где на улицах Парижа начались вооружённые стычки. В январе, феврале и марте произошёл ряд заседаний парламента, который отнёсся отрицательно к финансовым проектам королевы-регентши Анны Австрийской и Мазарини.

Летом 1648 Мазарини сослал нескольких своих влиятельных врагов. Тогда Парижский парламент заговорил уже об ограничении правительственного произвола в деле наложения новых податей и в лишении свободы. Успех английской революции, уже определившийся к концу 1640-х, содействовал смелости французской оппозиции. Тем не менее регентша велела (26 августа 1648) арестовать главу парламентской оппозиции, Брусселя, и ещё некоторых лиц. На другой день парижское население построило около тысячи двухсот баррикад. Анна Австрийская очутилась в Пале-Рояльском дворце запертой целой системой баррикад на соседних улицах. После двухдневных переговоров с парламентом регентша, видя себя в очень критическом положении, освободила Брусселя.

В середине сентября она, с Мазарини и со всей семьей, уехала из Парижа в Рюэль. Парламент потребовал возвращения короля в столицу, но это сделано не было. Тем не менее, решившись до поры до времени показать себя уступчивой, Анна подписала «Сен-Жерменскую декларацию», которая в общем удовлетворяла главнейшие требования парламента. Осенью 1648 к Парижу подошла часть войск от границы.

Принц Конде, герой Тридцатилетней войны, благодаря щедрым подаркам королевы, стал на сторону правительства, и Анна (в декабре 1648) снова начала борьбу с парламентом. Конде вскоре осадил Париж (откуда 5 января 1649 выехала королева). Парижское городское население, в союзе с недовольными аристократами (Бофором, Ларошфуко, Гонди и др.), решило всеми мерами сопротивляться. В Лангедоке, Гиени, Пуату, а также на севере (в Нормандии и других местах) начались волнения антиправительственного характера.

«Фронда», как стали называть их сначала в шутку (по имени детской игры), а потом серьёзно - стала приобретать сильных союзников. Это снова сделало королеву и Мазарини уступчивыми. Парламент между тем успел разглядеть, что его знатные союзники действуют из чисто личных целей и не откажутся от предательства. Поэтому 15 марта парламент пришёл к мирному соглашению с правительством, и на короткое время волнение утихло.

В огне событий и гражданских войн дети быстро мужают.

Доброе время Фронды было чрезвычайно странным: в ту пору творились
самые невероятные дела, но это никого не удивляло. Все мужчины
и женщины тогда интриговали по своему разумению и ради собственной
выгоды. Люди переходили из лагеря в лагерь, исходя из своих интересов,
либо по прихоти; из всего делали секреты, строили неведомые козни
и участвовали в таинственных авантюрах; каждый продавался и покупался,
все продавали друг друга и нередко почти без колебаний обрекали себе
подобных на смерть, причём все это с учтивостью, живостью и изяществом,
присущими только нашей нации; ни один другой народ
не смог бы вынести ничего подобного.

Александр Дюма

Величайшее из зол - гражданские войны.

Блез Паскаль

Я не принц и не мазаринист, я не принадлежу ни к какой партии,
ни к какой клике… Я хочу мира и ненавижу войну.

Из антифрондистского памфлета

В 1648 году Франция подписала Вестфальский мир, положивший конец Тридцатилетней воине. В этом военном конфликте, начавшемся в 1618 году в границах Священной Римской империи, со временем участие приняли практически все европейские страны. Франция вступила в него одной из последних, лишь в 1635 году. Королевство лилий выступило на стороне протестантской Швеции и против главных католических держав - Священной Римской империи и Испании. Людовик XIII и кардинал Ришельё (Наихристианнейший король и князь католической церкви), воюющие с протестантами внутри королевства, были не столь принципиальными в своих религиозных предпочтениях на международной арене. Когда дело касалось внешнеполитических союзов, они в первую очередь руководствовались исключительно государственным интересом (чем выгодно отличались от Марии Медичи и Гастона Орлеанского, для которых главным аргументом необходимости поддержания мира с Испанией и Империей была католическая религия). Долголетний союз с протестантской Швецией тому пример. Впоследствии подобных принципов в ведении международной политики придерживался и Мазарини, который на финальной стадии войны с Испанией подписал соглашение с главой англиканской республики Оливером Кромвелем (1599—1658).
Людовик XIII и Ришельё не зря медлили с вступлением в общеевропейский военный конфликт. Они оба прекрасно понимали, что Франции, которая и так долгие годы была терзаема внутренними распрями и религиозными войнами, был необходим мир. Тем более что в первом десятилетии правления дуумвирата королевство практически непрестанно вело войны, правда, не столь крупные и затратные. Теперь же Франции предстояло открыто выступить против двух самых сильных противников. Да, век могущества Испании и Империи уже клонился к закату, но тем не менее.

Герцог Энгиенский при Рокруа, 19 мая 1643 года. Гравюра М. Лелуара.

Согласно условиям Вестфальского договора 1648 года к Швеции переходили все устья судоходных рек Северной Германии, а к Франции - земли в Эльзасе, кроме того, подтверждались её права на Мец, Туль и Верден. Тридцатилетняя война закончилась поражением для Империи, которая на долгие годы вышла из состава сильнейших европейских держав. Но этот мирный договор не положил конец военным действиям для Франции: её противостояние с Испанией продолжалось ещё десять лет, до заключения Пиренейского мирного договора (1659).
Так в условиях ведения внешней войны королевство столкнулось ещё и с внутренними потрясениями - с Фрондой (1648—1653), самым серьёзным внутренним кризисом, который чуть не привёл к гибели королевской власти. В отличие от других бунтов и восстаний, которыми так богат французский XVII века, Фронда началась не с провинции, а с привилегированного Парижа, жители которого испокон веков не облагались тальей.
В Париже есть своя беднота, которая в Средние века и при Старом порядке, как правило, являлась главным источником недовольств. Но на сей раз, роль разжигателя недовольства принадлежала не бедным горожанам, которых задавили налогами, а членам Парижского парламента, именно они, эти «сытые коты», стали движущей силой первой стадии Фронды. Ещё Генрих IV, готовя Марию Медичи к регентству, советовал ей: «Поддерживать авторитет судов (парламентов. - М.С.), призванных осуществлять правосудие, но Боже упаси подпускать их близко к государственным делам, давать им предлог для претензий на роль опекунов королей».
Перечислим тех, кто относился к зачинщикам гражданской войны: верхи судейского сословия (многие из них принадлежали к «дворянству мантии»), князья Церкви и принцы, как принцы крови, так и иностранные. Среди принцев, которые играли в эту опасную игру, конечно, был и неугомонный брат Людовика XIII, сын Франции, Гастон Орлеанский. Конечно, он был уже не тем неутомимым заговорщиком (стоит отметить, что герцог с теплом относился к королю-племяннику и во многом поддерживал регентшу), как в годы правления своего брата, однако сыграл свою роль в событиях Фронды.

Людовик XIV в 1648 году. Работы Анри Тестлена.

В 1643—1648 годы политика налогового давления, начатая ещё при Ришельё, была продолжена сюринтендантом финансов Мишелем Партиселли д’Эмери (1596—1650), итальянцем по происхождению и протеже Мазарини. Для Франции, которая вела затянувшуюся войну с Испанией, Партиселли находил ресурсы, которые сегодня называют экстраординарными. Стоит признать, что в первую очередь предприимчивый финансист решил ударить по имущим слоям населения - королевским оффисье и зажиточным парижским буржуа. Но как верно заметил Ф. Блюш, известно, что когда богатые беднеют, за это расплачиваются другие (торговцы, слуги, арендаторы); так же, как, когда талья - земельный налог, установленный в XV веке, - повышается, дворянство ощущает падение уровня своих сеньориальных сборов из-за крестьянской бедноты.
Герцог де Ларошфуко главную причину смуты видел в нахождении у власти кардинала Мазарини. Его владычество, по мнению моралиста, «становилось нестерпимым»:

«Были известны его бесчестность, малодушие и уловки; он обременил провинции податями, а города - налогами и довёл до отчаяния горожан Парижа прекращением выплат, производившихся магистратом… Он неограниченно властвовал над волею королевы и Месье, и чем больше в покоях королевы возрастало его могущество, тем ненавистнее становилось оно во всём королевстве. Он неизменно злоупотреблял им в дни благоденствия и неизменно выказывал себя малодушным и трусливым при неудачах. Эти его недостатки вкупе с его бесчестностью и алчностью навлекли на него всеобщую ненависть и презрение и склонили все сословия королевства и большую часть двора желать перемен».

Многие сторонники Фронды, желая унизить и уничижить Джулио Мазарини в глазах парижан, проводили параллель между ним и Кончино Кончини (1675—1617), всесильным фаворитом Марии Медичи. Наиболее дерзкие фрондёры предрекали первому министру Анны Австрийской печальную участь Кончини, которого по приказу юного Людовика XIII закололи кинжалами прямо под окнами Лувра.

Герцогиня де Лонгвиль, сестра Великого Конде.

Как писал маршал д’Эстре (1573—1670), казалось, что до конца 1647 года «дух кардинала Ришельё, который управлял так властно всеми делами, продолжал жить как в делах военных, так и в дворцовых. Но в 1648 году было всё иначе: здесь мы сможем наблюдать такие большие изменения и революции, что всякий, кто знал, как прошли пять лет регентства королевы, сможет лишь удивляться такому быстрому изменению обстановки, возникновению смуты и беспорядков».
Всё началось с того, что зимой 1647—1648 годов недовольные рантье устроили беспорядки на улице Сен-Дени. Вскоре начались возмущения должностных лиц судебного ведомства, которые были против возможного снижения жалования (правительство продолжало изыскивать деньги на ведение войны). Также парламентарии противились созданию новых должностей (ещё одна попытка пополнить пустые королевские сундуки). В этом случае, конечно, многие недовольные главную причину всех бед видели в преемнике Ришельё. Ларошфуко, описывая первые месяцы возмущений, подмечал, что Мазарини «ненавидел Парламент, противившийся его указам своими принятыми на собраниях представителей, и жаждал случая, чтобы его укротить». И, кажется, такой день настал. Королева-регентша, которой совсем недавно все восхищались, уверенная в авторитете своей власти, 15 января 1648 года в присутствии своего старшего сына в здании Парламента объявила эдикт о назначении двенадцати новых докладчиков. Но Парламент не дал на это согласия, тем самым он нарушил закон королевства (все законодательные акты, представленные в присутствии короля, должны были приниматься парламентами безоговорочно). Это событие положило начало трёхмесячной «бумажной» войне: всё это время двор и Парламент обменивались бесчисленным количеством официальных бумаг, эдиктов, заявлений, постановлений Совета, отказов и остановок судебных разбирательств. На сторону Парламента встали Счётная палата, Палата косвенных сборов и Большой совет. Тринадцатого мая все четыре суверенных суда столицы проголосовали за постановление о союзе. Их депутаты пожелали заседать сообща в необычной ассамблее, названной палатой Людовика Святого. Некоторые историки любят проводить параллели с Учредительным собранием 1789 года. Анна Австрийская, видя в этой палате «республику внутри монархии», настояла на отмене постановления о союзе, и запретила её созыв (а ведь ещё недавно все наперебой говорили: «Королева так добра…»). Но, вопреки регентскому приказу, Парламент дал одобрение, и палата Людовика Святого собралась.

Первые президент Парламента Матье Моле перед разгневанными парижанами. Гравюра М. Лелуара.

Заседая с 30 июня по 9 июля, депутаты палаты Людовика Святого выработали что-то вроде хартии, состоящей из 27 параграфов - правда, данным документом судейские больше отстаивали собственное благо, нежели общественное. Мазарини, желая не допустить беспорядков в столице королевства, пошёл на уступки. Девятого июля ненавистный парижанами ещё один итальянец, Партиселли д’Эмери был отправлен в отставку, а эдиктом от 18 июля утверждались многие требования палаты Людовика Святого: декларация от 31 июля, продиктованная в Парламенте в присутствии короля, придавала силу закона почти всем параграфам палаты Людовика Святого. В частности, были упразднены должности интендантов в провинциях королевства, и уменьшилась талья.
На этом Парламент не остановился. К новым наступлениям на двор и на прерогативы королевской (законной) власти активно подстрекали советники Пьер Бруссель (1576—1654) и Рене Бланмениль (ум. 1680). Королева-регентша решила арестовать обоих, для чего она выбрала, как ей казалось, очень удачный момент. Пока в соборе Парижской Богоматери шла служба и отмечалась новая победа французского оружия (20 августа 1648 года под Лансе принц Конде одержал победу над испанской армией), королевские гвардейцы производили арест мятежных парламентариев. Правда, сделать это тихо и незаметно, как изначально задумывалось, не получилось. Отряду под командованием лейтенанта гвардейцев королевы, графа де Комменжа (1613—1670) еле-еле удалось исполнить приказ своей повелительницы и уцелеть в схватке с разгорячившимися парижанами.
Взяв под арест обоих парламентариев (26 августа 1648 года), королева-регентша в итоге «подняла на ноги» весь Париж, который за одну ночь «оброс» 1260 баррикадами (за годы Фронды улицы столицы королевства ещё не один раз увидят баррикады). Поэтому-то 27 августа 1648 года вошло в историю как «День баррикад». А уже на следующий день гордая испанка, уговариваемая своим окружением, вынуждена была освободить пленников.
Не уберегли от новых нападок на Анну Австрийскую и Мазарини ни громкая победа французской армии при Лансе (20 августа), ни славный мирный договор в Мюнстере (24 октября), над которым так старательно поработало правительство Мазарини. Можно сказать, что население столицы не заметило этих успехов правительства. Меж тем силы оппозиции продолжали расти: на сторону Парламента перешли члены магистратуры верховных судов, придворная знать и Поль де Гонди, коадъютор Парижа и племянник архиепископа Парижа. Арно д’Андийи (1589—1674) и вовсе считал коадъютора «одним из главных виновников» того, что Франция была «залита кровью из-за жестокой гражданской войны».

Фрондеры (герцог де Бофор, коадьютор де Гонди и маршал де Ла Мот) перед Людовиком XIV, вернувшимся в столицу в августе 1649 года. Художник Умбело.

Вскоре на сторону мятежного Парламента перешли практически все принцы. Королева, желая защитить себя и сыновей, спешно возвратила в Париж принца Конде, недавнего победителя при Лансе. Больше всего фрондёров злило то, что маленький Людовик XIV не собирался дистанцироваться от своей матери и ненавистного кардинала-итальянца, не собирался становиться на сторону мятежников. Поэтому свой мятеж они старались представить в несколько ином свете, чем он был на самом деле, и убедить всех в том, что они якобы хотят вырвать малолетнего короля из его вредного окружения. Для того чтобы заручиться какой-то реальной поддержкой, генералы Фронды пошли на сближение с главным врагом Франции - Испанией. Посредником в этих переговорах стал Анри де Ла Тур д’Овернь, виконте де Тюренн (1611—1675), протестантский принц и младший брат герцога Буйонского (1605—1652), который уже принимал участие в заговорах против королевской власти в предыдущее царствование. Правда, вскоре Тюренн перешёл в лагерь двора и остался там окончательно, именно он будет командовать войсками короля в битве при Сент-Антуанском предместье.
В начале 1649 года Анна Австрийская, желая покончить с мятежом в Париже, решила тайно покинуть его. Так, в ночь с 5 на 6 января король, королева, кардинал и другие члены королевской семьи тайно бежали из Пале-Рояля (с 1643 года королева с сыновьями переехала в более комфортный Пале-Кардиналь, подаренный королевской семье Ришельё; тем более, что за дворцом был разбит парк, один из немногих в Париже того времени). Ночью они приехали в безлюдный, холодный и пустой Сен-Жермен-ан-Ле. Первые дни пребывания в замке члены монаршей семьи и придворные были вынуждены спать на соломе, пока не привезли необходимую мебель и вещи.
Наутро Париж, ошеломлённый вестью о бегстве короля, взялся за оружие. Началась осада столицы, которой командовал принц Конде. Королевская армия в 12 000 человек сеяла ужас и панику; Принц, не зная пощады, подавлял попытки военных вылазок, предпринятых осаждёнными. Его брат Арман де Бурбон, принц де Конти (1629—1666), ревниво относящийся к лаврам принца, объявил себя главнокомандующим парижской армии. Правда, у него не было на это компетенции, а его армия была всего лишь сборищем старьёвщиков, лавочников и лакеев, вооружённых ржавыми мушкетами и лишённых военного опыта.
Матье Моле (1584—1656), первый президент Парламента, видя безвыходность положения, наперекор высокородным мятежникам пошёл навстречу двору и уже 11 марта 1649 года в Рюэле, куда переехал король, подписал компромиссное соглашение. В результате мятежные принцы остались без парламентской поддержки и тогда настала их очередь поднять знамя восстания. Причём лидером второй Фронды, названной «Фрондой принцев», стал уже Великий Конде, ещё недавно защищавший юного короля, Мазарини и двор. Дело в том, что, сыграв решающую роль в победе над «Парламентской Фрондой», Конде надеялся на крупное вознаграждение, чего королева-регентша ему не дала.
По мнению нидерландского историка Э. Коссмана, Конде стоит считать скорее жертвой гражданской войны, нежели её зачинщиком: «Единственным по-настоящему трагическим моментом в цепи бунтов, называемых Фрондой, был, возможно, тот, когда Принц принял решение начать гражданскую войну. Он понимал, что ему, скорее всего, придётся продолжать её в одиночестве, но гордость не позволила отречься от принятого решения. Другие его современники - Гастон Орлеанский, де Рец, Лонгвили, брат Конти - производят впечатление играющих ради игры, причём совершенно неизящно. Конде выглядит человеком, выполняющим предписанную ему судьбой роль и принимающим жизнь таковой, какова она есть. Он, возможно, единственный серьёзный человек во всей Фронде, впрочем, как он был серьезён во всём: в аморальности, в эгоизме, в самом глубоком детском честолюбии, в высокомерной развязности, с которой безропотно разрешал обводить себя вокруг пальца».

Луи II де Бурбон, принц де Конде.

Принц хотел заставить заплатить королеву за те услуги, которые он оказал ей и Мазарини. Анна Австрийская, возмущённая его дерзким поведением, отдала приказ о его аресте и 19 января 1650 года Конде, его младший брат Арман де Конти и Анри II Орлеанский, герцог де Лонгвиль (1595—1663) были арестованы капитаном гвардии королевы Гито в Пале-Рояле. Высокородных пленников заключили в Венсеннский замок (годом ранее из замка бежал Франсуа де Вандом, герцог де Бофор (1616—1669), незаконнорождённый внук Генриха IV и глава заговора Важных (1643); бежав из заключения, Бофор, любимец парижан, стал одним из вождей Фронды). Парламент, узнав об аресте принцев, стал настаивать на их освобождении. Двадцатого января 1651 года первые президент Парламента предъявил ходатайство об освобождении знатных пленников королеве-регентше. Людовик XIV был шокирован: «Мама, - воскликнул он после ухода Малье Моле, - если бы я не боялся прогневить вас, я бы трижды велел президенту умолкнуть и выйти». Примерно через год заключение принцев закончилось: они покинули пределы гаврской тюрьмы, куда были перевезены. По королевскому приказу их освободил сам Мазарини, который отправлялся в первое изгнание.
Королева-регентша и кардинал рассудили, что Конде может ему вновь пригодится: после небольшой передышки, Парламент и де Гонди вновь пошли в наступление на двор. Предвидя новые беспорядки, главной причиной которых являлось присутствие Мазарини при короле, кардинал решил сам покинуть Париж. Это произошло 6 февраля 1651 года.
Согласно договорённости Людовик XIV с Анной Австрийской должны были последовать за ним и встретиться в Сен-Жермен-ан-Ле, но у них это не получилось. Гонди и Месье были начеку и поставили у городских ворот караульных. В ночь с 9 на 10 февраля парижане, опасаясь бегства королевского семейства, проникли в Пале-Рояль. Королева-регентша, понимая, что она с сыновьями оказалась в ловушке, приказала впустить горожан в спальню короля. Король-ребёнок лежал на кровати, притворившись спящим, пока парижане один за другим проходили и смотрели на него. Никогда Людовик XIV не простит это унижение де Гонди.
Последующие два месяца Людовик вместе с Анной Австрийской содержался под унизительным домашним арестом в Поле-Рояле. Правда, в этот период произошло одно интересное событие, которое несколько резонирует с гнетущей атмосферой гражданской войны. В конце февраля, 26 числа, в зале Пале-Рояля был поставлен «Балет Кассандры», в котором танцевал и Людовик XIV. Так король впервые принял участие в представлении придворного балета. В мае этого же года Людовик танцевал ещё в одном придворном балете «Празднике Бахуса».
Фронда, расколовшая страну (для многих ещё была свежа память о Религиозных войнах) и поставившая королевскую власть на край пропасти, закалила характер Людовика XIV. Он на собственном опыте ощутил контраст между величием королевского сана и реальной ограниченностью монаршей власти. Король видел, как перед ним почтительно склоняли головы парламентарии, которые тут же вырывали у королевы-регентши одну уступку за другой.
Пятого сентября 1651 года королю исполнилось 14 лет, и через два дня в Парламенте он был объявлен совершеннолетним. По этому случаю было устроено грандиозное празднество. С самого рассвета по заранее назначенному маршруту от Пале-Рояля до здания Парламента через улицы Сент-Оноре и Сен-Дени, Шатле и мост Нотр-Дам были расставлены гвардейцы и швейцарцы, которые сдерживали напиравшую толпу людей. Некоторые любопытные забирались на трибуны или высовывались из окон. В восемь часов утра король принял мать и членов королевской семьи, пэров и маршалов Франции, явившихся во дворец с лучшими частями, чтобы приветствовать его. После чего королевский кортеж двинулся в путь.
Впереди шли два трубача, за ними пятьдесят глашатаев в ливреях из шёлка, бархата, парчи и кружев, расшитых жемчугом и бриллиантами, перья на шляпах были приколоты дорогими аграфами, затем рейтары короля и королевы, пешие лучники, знаменитая швейцарская сотня, губернаторы, рыцари Святого Духа, маршалы Франции, церемониймейстер, обер-шталмейстер, несущий королевский меч, длинные вереницы пажей и гвардейцев. Окружённый телохранителями, восемью пешими шталмейстерами, шестью вельможами шотландской гвардии и шестью адъютантами, изящно гарцевал на своей лошади, умевшей подниматься на дыбы и кланяться, король, одетый в золотые одежды. Далее следовала нескончаемая вереница принцев, герцогов, праздничных карет, в которых сидели королева, королевский брат и фрейлины. Они также были окружены гвардейцами и швейцарцами.
В Парламенте король произнёс речь:
- Господа, я пришёл в свой Парламент, чтобы вам сообщить, что, следуя законам моего государства, хочу отныне взять в свои руки государственную и административную власть. Надеюсь, что с Божьей милостью это управление будет милосердным и справедливым.
После чего все присутствующие, в том числе и королева, преклонили колени и поклялись в вечной верности своему королю, потом был отслужен торжественный молебен. Затем было провозглашено окончание регентства и наместничества герцога Орлеанского на посту главнокомандующего королевской армией, распускался Регентский совет. Отныне король мог подписывать документы и назначать новых министров при доброжелательной поддержке матери.
Однако совершеннолетие Людовика XIV не привело к окончанию смуты. На празднике отсутствовал принц Конде, которого королева вновь попыталась расположить к себе. В своё оправдание он передал королю письмо с извинениями. Людовик даже не вскрыл послание, отдав его кому-то из свиты. Король никогда не забудет этого поступка, граничащего с «оскорблением Его Величества». Но ещё больше юного монарха оскорбили грядущие события. Конде, недовольный сложившейся политической ситуацией, отправился с семьей и соратниками на бурбонскую гору Монтрон, затем - на юг, где присоединился к мятежу. Там он вступил в переговоры с генералом Кромвелем.
Как писал в 1652 году Арно д’Андийи, «на Севере его (Конде. - М.С.) называли вторым Шведским Королем, а на остальной территории Европы считали самым удачливым, самым доблестным и самым великим Полководцем в мире. Наконец, Принц славился своей непоколебимой верностью Королю и страстной любовью к Отечеству. Но, увы, в силу странного достойного сожаления, преступного и губительного поворота судьбы, этот человек… пал с небес в бездну слепоты и мрака… Конде покинул двор, разжёг повсюду пожар войны, украл деньги Короля, захватил крепости и, забыв о своём славном титуле принца крови Франции… поклонился Испании ради получения помощи в войне против своего Короля, благодетеля и Хозяина».

Анна Мария Луиза, герцогиня де Монпансье, Великая Мадемуазель.

Второго июля 1652 году королевские войска во главе с юным королём уже были готовы разбить остатки армии Конде под стенами Парижа, но тут произошло непредвиденное. Пушки Бастилии неожиданно стали палить по лагерю короля. Одно ядро даже попало в королевский шатёр. Оказывается, что приказ гарнизону крепости был отдан старшей дочерью Гастона Орлеанского, Анной Марией Луизой Орлеанской, герцогиней де Монпансье, Великой Мадемуазель (1627—1693). Сам Месье испугался происходящих событий и временно отстранился от дел. Тогда как Великая Мадемуазель, как и многие девушки её поколения, покорённая военным гением Конде, поспешила ему на помощь. Конде был спасён, он вошёл в Париж, устроив там расправу над членами Парламента, которые, по его убеждению, предали его. Но это была лишь временная победа Фронды, поскольку парижане и Франция в целом устали от беспорядков и кровопролития.
Вскоре Фронда пошла на спад. Первыми опомнились парламентарии, ставшие свидетелями превращения их родного города в поле битвы. Во главе с президентом Моле и прокурором Парламента Фуке они устремились в королевскую ставку. Парламентарии согласились вновь встать на сторону двора, правда, при определённых условиях. Мазарини должен был вновь покинуть двор (он уже успел вернуться из первого изгнания: всё время, находясь за пределами Франции, кардинал не прерывал связь с королевой и двором). Мазарини, хорошо понимая, что его второе изгнание продлится недолго, с лёгкостью согласился. Также король был вынужден выпросить у Ватикана кардинальскую шапку для коадъютора де Гонди. Как писал Арно д’Андийи, «опасный пример того, как высочайший сан может стать наградой за великое преступление».
Герцог Орлеанский подписал документ о повиновении и признании своей вины, после чего вместе с семейством он был отправлен в своё очередное (и последнее) изгнание в замок Блуа (в 1617 году этот замок уже был местом ссылки Марии Медичи). Его дочь, которой пришлось распрощаться с мыслью о браке со своим венценосным кузеном, тоже была выслана из столицы.
Король и двор вернулись в Париж. «Почти всё население Парижа пришло его встречать в Сен-Клу», - писал Мишель Летелье (1603—1685), новый военный министр. Днём позже в столицу вернулся Парламент.
25 октября 1652 года Людовик XIV писал Мазарини: «Мой кузен, пора положить конец страданиям, которые Вы добровольно претерпеваете из-за любви ко мне».
12 ноября того же года король подписал новую декларацию против последних мятежников - принцев Конде и Конти, супругов де Лонгвиль, герцога де Ларошфуко и принца де Тальмон.
19 декабря Людовик приказал арестовать и заключить в тюрьму кардинала де Реца. Как пишет отец Полен, исповедник короля: «Я был там, когда Король отдавал распоряжение об этом, в присутствии упомянутого господина кардинала (де Реца. - М.С.). Я был подле упомянутого господина кардинала, я выразил ему своё восхищение добротой Короля и его великодушием, более всего я радовался милости его суда. Король подошёл к нам обоим и заговорил о комедии, которую задумал, говоря об этом очень громко господину де Виллекьеру, затем, как бы смеясь, наклонился к его уху (это и есть момент отдания приказа) и сразу же отступил, как бы продолжив рассказ о комедии: "Самое главное, сказал он очень громко, - чтобы никого не было в театре". Когда это было произнесено, я предложил Королю пойти к мессе, так как был полдень. Он отправился туда пешком. Посреди мессы господин де Виллекьер подошёл к нему очень тихо дать отчёт на ухо, и поскольку я был в то время возле Короля, он повернулся ко мне и сказал: "Вот как я арестовал кардинала де Реца"».

Людовик XIV в образе Юпитера, победителя Фронды, работы Шарля Поэрсона.

И, наконец, 3 февраля следующего года кардинал Мазарини вернулся в Париж. Это был триумф Джулио Мазарини, правда, впереди ему предстояло проделать большую работу - возродить разрушенное королевство и закончить затянувшуюся войну с Испанией.
Продумывая образование короля Франции, Мазарини отдавал предпочтение практике, а не теории. Конечно, не кардинал спровоцировал гражданскую войну, но позже, возвратившись из второй ссылки и достигнув вершины своего могущества, он понял, что время смуты лучше всего другого опыта окончательно сформировало интеллект, здравомыслия, память и волю Людовика XIV.
Через собственный жизненный опыт, а не по описанию из книг и с помощью карт, Людовик познакомился со своей страной. Мало кто из европейских государей того времени настолько хорошо знал свою страну, как Людовик XIV. В историографии бытует ошибочное представление о том, что Людовик XIV большую часть жизни провёл в Лувре, Тюильри, Сен-Жермене и Версале. Но это далеко от правды. Король совершил много поездок по Франции, особенно в первой половине жизни. Как подметил Ф. Бродель, один только Мец (северо-восточная граница Франции) Людовик XIV посетил шесть раз, подолгу там оставаясь. Так же было и со многими другими городами и провинциями. Не стоит сбрасывать со счетов и его многочисленные перемещения по стране с действующей армией, отправлявшейся к театрам военных действий.
Король путешествовал по Франции в мятежные 1650, 1651 и 1652 годы. Фронда, начавшаяся в Париже, «расползлась» по всему королевству. Где-то население было недовольно налогами, где-то - голодом. Не прекращали подливать масло в огонь мятежные дворяне и провинциальные парламенты, фанатично подрожавшие своим столичным коллегам. И если в Париже бунты закончились в 1652 году, то в провинции они продолжались ещё на протяжении нескольких лет.
Духовник отец Полен писал, что для жителей провинции «увидеть короля - это милость. Во Франции это самая значительная и самая большая милость. И действительно, наш король умеет быть величественным, несмотря на его двенадцатилетний возраст; он светиться добротой, и нрава он лёгкого, движение его грациозны, а ласковый взор его притягивает к себе сердца людей сильнее, чем приворотное зелье». Экспедиция 1650 года, когда очаги смуты горели по всей стране, была не без риска, тем более, что Анну Австрийскую и Людовика XIV сопровождала не армия, а небольшой отряд. Но из рассказа отца Полена видно, что присутствие юного монарха стоило целого войска. «Радость во всей провинции невозможно объяснить, - писал хранитель печати Матье Моле, - Король прибыл вчера к вечеру, королева выехала к нему на встречу, и весь город (Дижон) вышел на улицы продемонстрировать свою радость, которую словами не выразить. Скажу без лести: Король превосходно себя держал во время этого путешествия; солдаты и офицеры были довольны; если Короля не отвлекали бы, то он бы побывал везде. А солдаты были в таком восторге, что если бы Король отдал команду, я думаю, они стали бы грызть врата Бельгарда зубами».
Во время путешествия по Бургундии король сблизился с солдатами и низшими офицерами. Он говорил с ними, узнавал об условиях их жизни. Юный Людовик умел найти к ним правильный подход. В эти годы он уже начал приобретать популярность, так необходимую настоящему политическому и идеологическому лидеру. Мазарини был очень доволен этим. Так, например, около 800 человек гарнизона Бельгарда, очарованные королём, присоединились к маленькой королевской армии.
За последующие два года король побывал в Берри, Пуатье, Семюре, Туре, Блуа, Сюлли, Жьене и Корбейе, что составляет довольно большую часть территории Франции. За время путешествий по стране юный Людовик XIV видел своё королевство. Он не чурался общения со своими подданными - почтовыми служащими, трактирщиками, буржуа, форейторами, вилланами, солдатами. Без сомнения, этот опыт занял достойное место в системе королевского воспитания и наложил свой отпечаток на личность Людовика XIV.

Так начался серьезный кризис феодально-абсолютистской системы, известный под названием Фронды (1648-1653).

Историю Фронды делят на два этапа: «старую», или «парламентскую», Фронду 1648-1649 гг. и «новую», или «Фронду принцев»,- 1650-1653 гг.

На первом этапе парижский парламент выдвинул программу реформ, несколько напоминающую программу английского Долгого парламента.

Она предусматривала ограничение королевского абсолютизма и содержала пункты, отражавшие интересы не только парламентских «людей мантии», но и требования широких кругов буржуазии и чаяния народных масс (введение налогов только с согласия парламента, запрещение ареста без предъявления обвинения и др.).

Благодаря этому парламент получил широчайшую поддержку в стране. Ссылаясь на решения парламента, крестьяне повсюду прекращали уплату налогов, а заодно кое-где и выполнение сеньориальных повинностей, с оружием преследовали агентов фиска.

Мазарини попытался обезглавить движение и арестовал двух популярных лидеров парламента. В ответ на это 26-27 августа 1648 г. в Париже вспыхнуло массовое вооруженное восстание - за одну ночь возникло 1200 баррикад.

Это было уже значительное выступление революционного народа, заставившее трепетать двор. В эти бурные дни баррикадных боев парижские буржуа сражались против королевских войск плечом к плечу с беднотой.

В конце концов правительству пришлось освободить арестованных. Через некоторое время оно издало декларацию, принимавшую большую часть требований парижского парламента.

Но втайне Мазарини готовился к контрнаступлению. Чтобы освободить французскую армию от участия в военных действиях вне страны, он всеми силами стремился ускорить подписание Вестфальского мира, даже в ущерб интересам Франции. Вскоре после подписания мира двор и правительство неожиданно бежали из Парижа в Рюэль. Находясь вне мятежной столицы, Мазарини отрекся от всех данных парламенту и народу обещаний.

Началась гражданская война. Королевские войска осадили в декабре 1648 г. Париж. Парижане превратили свою буржуазную гвардию в широкое народное ополчение и мужественно сражались более трех месяцев.

Некоторые провинции - Гиень, Нормандия, Пуату и др. - активно поддерживали их. Деревни вооружались для войны против мазаринистов, и крестьяне то тут, то там, в частности и в окрестностях Парижа, вступали в схватки с королевскими войсками и жандармами.

Во время осады Парижа скоро возникла между буржуазией и народом трещина, которая стала быстро расширяться. Голодная парижская беднота поднимала бунты против хлебных спекулянтов, требовала конфискации их имуществ на нужды обороны. Из провинций в парижский парламент поступали сведения об усилившейся активности народных масс. Парижская пресса своим радикализмом и нападками на существующие порядки пугала законопослушных парламентских чиновников.

Особенное впечатление произвело на них полученное в феврале 1649 г. известие о казни в Англии короля Карла I. К тому же некоторые парижские листовки прямо призывали поступить с Анной Австрийской и по английскому примеру.

Плакаты на стенах домов и уличные ораторы призывали к установлению во Франции республики. Даже Мазарини опасался, что события могут пойти во Франции английским путем. Но именно перспектива углубления классовой борьбы и напугала руководящие круги буржуазии во главе с парижским парламентом.

Парламент вступил в тайные переговоры с двором. 15 марта 1649 г. был неожиданно оглашен мирный договор, являвшийся в сущности капитуляцией парламента. Двор торжественно въехал в Париж. Парламентская Фронда окончилась. Это не было подавлением вспышки буржуазной оппозиции силами правительства: буржуазия сама отказалась от продолжения борьбы и сложила оружие.

Таким образом, история парламентской Фронды 1648-1649 гг. наглядно продемонстрировала, что в середине XVII в. во Франции уже имело место заметное несоответствие между новыми производительными силами и старыми, феодальными производственными отношениями, но это несоответствие пока еще могло вызвать только отдельные революционные движения, породить отдельные революционные идеи, во не революцию.

«Новая» дворянская Фронда 1650-1653 гг., искаженный отголосок «старой», была попыткой кучки вельмож использовать для своих частных ссор с Мазарпни не остывшее еще в Париже и других городах возмущение народа, покинутого буржуазией. Впрочем, отдельные радикальные элементы французской буржуазии пытались активно действовать и в годы новой Фронды. Особенно характерны были в этом отношении события в Бордо.

Там дело дошло до установления подобия республиканского демократического правительства; лидеры движения находились в тесных сношениях с английскими левеллерами и заимствовали для своих программных документов их идеи, в том числе требование всеобщего избирательного права. Но это был только изолированный эпизод.

В деревне Фронда принцев не рисковала играть с огнем, напротив, отряды фрондеров во всех провинциях производили чудовищную расправу с крестьянством; в этом отношении они делали общее дело с правительством Мазарини. Междоусобная война закончилась тем, что двор договорился с мятежными вельможами поодиночке, дав одним богатые пенсии, другим - доходные губернаторства, третьим - почетные титулы.

Мазарини, дважды вынужденный покидать Париж и Францию и дважды возвращавшийся в столицу, в конце концов укрепил свое политическое положение и стал более сильным, чем когда-либо прежде.

Некоторые требования феодальной Фронды отражали не только частные интересы вельмож, но и настроения более широких кругов дворянского класса.

Сущность их: а) уничтожить «узурпацию» королевской власти первым министром (дававшую всегда повод к борьбе фракций при дворе и, следовательно, мешавшую консолидации дворянства); б) уменьшить права и влияние парламентов и вообще всей бюрократии; в) вырвать из рук откупщиков и вообще «финансистов» ту гигантскую долю прибавочного продукта, которую они захватывали, и таким образом урегулировать финансовую проблему, не ущемляя доходов придворного и военного дворянства; г) увеличить получаемую сельскими дворянами долю крестьянского прибавочного продукта, перенеся государственное обложение в большей мере, чем прежде, на торговлю и промышленность; д) запретить исповедание протестантизма, который вызывал раскол в среде дворянства и давал лишний повод буржуазии и народу не повиноваться властям.

Эта дворянская программа и стала в дальнейшем программой всего царствования . Опьяненный победой, абсолютизм после Фронды начал меньше считаться с буржуазией как потенциальной общественной силой и сильнее поддавался реакционным настроениям феодального дворянства.

На первых порах осуществление этих дворянских требований привело к тому, что во Франции наступил «блестящий век» «короля-солнца» (как называли придворные льстецы Людовика XIV), в дальнейшем же оно ускорило гибель французской монархии.

Уже в правление Мазарини в ближайшие годы после Фронды указанные дворянские принципы стали проводиться в жизнь, однако сначала довольно сдержанно.

С одной стороны, международная обстановка еще оставалась крайне напряженной Франция должна была продолжать войну с Испанией. Для победы над Испанией пришлось пойти на союз с кромвелевской Англией, хотя втайне Мазаршш мечтал совсем о другом - об интервенции в Англии для восстановления Стюартов. С другой стороны, внутри Франции, до предела истощенной к концу 50-х годов, назревали новые оппозиционные выступления, сплетавшиеся с остатками Фронды.

В городах равных районов Франции не прекращались плебейские движения. В провинциях происходили самочинные съезды (ассамблеи) отдельных групп дворянства, которые правительству иногда приходилось разгонять силой. Дворяне порой брали на себя Июль вооруженных «защитников» своих крестьян от солдат и агентов фиска, фактически увеличивая под этим предлогом размеры крестьянских платежей и повинностей в свою пользу.

В 1658 г. в окрестностях Орлеана разразилось крупное и с трудом подавленное крестьянское восстание, прозванное «войной саботье» (сабо - деревянная крестьянская обувь). Между прочим, это событие было одной из причин, заставивших Мазарини отказаться от довершения разгрома Испании и поспешить заключить Пиренейский мир 1659 г.

Военные силы Франции полностью освободились. Их не понадобилось употреблять и для вмешательства в английские дела, ибо после смерти Кромвеля в Англии произошла в 1660 г. реставрация Стюартов - на престол вступил Карл II, всецело проданный Франции, в которой он провел почти все годы своей эмиграции.

Наконец, французский абсолютизм, достигший наибольшего могущества, мог пожать и плоды внутренних побед. Можно было широко удовлетворить пожелания и требования господствующего класса - дворян.

Это общественное движение против абсолютизма во Франции в 1648-53, в котором участвовали различные слои общества, преследовавшие подчас противоположные цели. Налоговый гнёт, бедствия Тридцатилетней войны 1618-48 привели ко многим крестьянским и плебейским восстаниям. Налоговая политика правительства Дж. Мазарини вызвала оппозицию парижского парламента и связанных с ним кругов буржуазии. Парижский парламент временно блокировался с народными антифеодальными силами и потребовал ряда реформ, часть которых носила буржуазный характер. В ответ на попытку Мазарини арестовать лидеров оппозиции (П. Бруссель и др.) в Париже началось 26-27 августа 1648 массовое вооружённое восстание. Мазарини вывез из восставшей столицы малолетнего Людовика XIV, и королевские войска начали осаду города (январь - февраль 1649). Парижан поддержал ряд провинций. Однако парижская буржуазия и парламентское «дворянство мантии», испуганные подъёмом народного движения, радикализмом листовок и памфлетов, вступили в переговоры с королевским двором. В марте 1649 окончилась «парламентская Ф.», но народные волнения продолжались. С начала 1650 оппозицию абсолютизму возглавили реакционные придворные круги («Ф. принцев»), хотевшие лишь оказать давление на правительство, чтобы получить выгодные должности, пенсии и т.п. (отсюда выражение «фрондировать» - находиться в несерьёзной, неопасной оппозиции). Фрондировавшие вельможи и принцы, опираясь на свои дворянские свиты и иноземные (исп.) войска, использовали в своих интересах восстания крестьян и демократическое движение в городах. Наиболее революционные элементы французской буржуазии и в период «Ф. принцев» пытались продолжить борьбу против абсолютизма; так, в Бордо Ф. этого периода приобрела характер буржуазно-демократического республиканского движения. Фрондёры-аристократы добились в 1651 отставки и изгнания Мазарини, но вскоре он вернулся во Францию с наёмными войсками. Началась длительная междоусобная война. К концу 1652 Мазарини подачками и уступками склонил к примирению большинство знатных фрондёров, а их глава принц Л. Конде, ещё в 1651 перешедший на службу к испанскому королю, был вынужден покинуть Париж, несмотря на помощь испанскому отрядов. К середине 1653 был подавлен самый стойкий и радикальный очаг Ф. - в Бордо. Поражение Ф. привело к феодльной реакции во французской деревне в 50-70-х гг. 17 в. и способствовало установлению неограниченного самодержавия Людовика XIV.Итоги: Фронда не была ознаменована кровавыми казнями, ибо правительство долго ещё боялось её возобновления. Подавление движения имело результатом совершенное упрочение королевского произвола и окончательное унижение парламента и аристократии, то есть двух сил, имевших хоть какие-нибудь шансы в борьбе с абсолютизмом. Дело кончилось победой кардинала Мазарини. После смерти кардинала Мазарини (1661 год) Людовик XIV лично стал править государством. Смуты фронды и английская революция внушили ему ненависть ко всякому проявлению общественной самодеятельности, и он всю жизнь стремился к всё большему и большему укреплению королевской власти. Его царствование стало апогеем французского абсолютизма. Государственный совет, ранее включавший членов королевской семьи, представителей знати, высшее духовенство, был заменен узким советом в составе трех министров, выходцев из среды нового дворянства. Король лично руководил их деятельностью. Реформа центральной и местной администрации, укрепление института интендантов обеспечивали контроль за сбором налогов, за деятельностью парламентов и провинциальных штатов, городских и сельских общин. Поощрялось развитие промышленности и торговли. Реформа армии, проведенная военным министром Лувуа, позволила Людовику XIV активизировать французскую экспансию в Европе. История его царствования изобилует войнами. Деволюционная война 1667-68 потеснила Испанию в Южных Нидерландах. Голландская война 1672-78 принесла Франции Франш-Конте. Но Людовик XIV не ограничился территориями, полученными по Нимвегенским мирным договорам 1678-79. С целью "упорядочить французские границы" его войска захватили в 1681 Страсбург, в 1684 взяли Люксембург, в 1688 вторглись в Рейнскую область. Встревоженная непомерными аппетитами Франции Аугсбургская лига выставила против нее мощную коалицию: война за Пфальцкое наследство 1688-97 завершилась серьезным поражением Людовика XIV. Рисвикский мир 1697 лишал его всех завоеваний, кроме Эльзаса и Франш-Конте. Итогом войны за Испанское наследство 1701-14 стало дальнейшее ослабление Франции. Бесконечные войны истощили французскую казну. К концу "века Людовика XIV" Франция переживала глубокий экономический спад. Людовик XV - король Франции c 1 сентября 1715 года из династии Бурбонов. После смерти прадеда, Людовика XIV, 1 сентября 1715 года Людовик вступил на престол в возрасте 5 лет, под опекой регента Филиппа Орлеанского, племянника покойного короля. Внешняя политика последнего представляла реакцию против направления и политики Людовика XIV: заключен был союз с Англией, начата война с Испанией. Внутреннее управление ознаменовалось финансовыми неурядицами и введением системы Джона Ло, повлёкшей за собой сильнейший экономический кризис. 1 октября 1723 года Людовик был объявлен совершеннолетним, но власть продолжала оставаться в руках Филиппа Орлеанского, а по смерти последнего перешла к герцогу Бурбону. В 1726 году король объявил, что он берет бразды правления в свои руки, но на самом деле власть перешла к кардиналу Флери, который руководил страной до своей смерти в 1743 году, стараясь заглушить в Людовике всякое желание заниматься политикой. Правление Флери, служившего орудием в руках духовенства, может быть характеризовано так: внутри страны - отсутствие каких бы то ни было нововведений и реформ, освобождение духовенства от уплаты повинностей и налогов, преследование янсенистов и протестантов, попытки упорядочить финансы и внести большую экономию в расходах и невозможность достигнуть этого ввиду полного невежества министра в экономических и финансовых вопросах; вне страны - тщательное устранение всего, что могло бы повести к кровавым столкновениям, и, несмотря на это, ведение двух разорительных войн, за польское наследство и за австрийское. Первая присоединила к владениям Франции Лотарингию, на престол которой был возведён тесть короля Станислав Лещинский. Вторая, начавшись в 1741 году при благоприятных условиях, велась с переменным успехом до 1748 года и закончилась Аахенским миром, по которому Франция вынуждена была уступить неприятелю все свои завоевания в Нидерландах взамен уступки Филиппу Испанскому Пармы и Пьяченцы. В Войне за австрийское наследство Людовик участвовал одно время лично, но в Меце опасно заболел. Кардинал Флери умер в начале войны, и король, вновь заявив о своём намерении самостоятельно управлять государством, никого не назначил первым министром. Ввиду неспособности Людовика заниматься делами, это имело крайне неблагоприятные для работы государства последствия: каждый из министров управлял своим министерством независимо от товарищей и внушал государю самые противоречивые решения. С 1745 года попав всецело под влияние маркизы де Помпадур, разорявшей страну своей расточительностью. Парижское население стало более враждебно относиться к королю. Бедственное состояние страны навело генерального контролера Машо на мысль о реформе в финансовой системе: он предложил ввести подоходный налог (vingtième) на все сословия государства, в том числе и на духовенство, и стеснить право духовенства покупать недвижимые имущества ввиду того, что владения церкви освобождались от уплаты всякого рода повинностей. В 1756 году вспыхнула Семилетняя война , в которой Людовик стал на сторону Австрии, традиционной противницы Франции, и (несмотря на локальные победы маршала Ришельё) после целого ряда поражений вынужден был заключить в 1763 году Парижский мир, лишивший Францию многих её колоний (между прочим - Индии, Канады) в пользу Англии, которая сумела воспользоваться неудачами своей соперницы, чтобы уничтожить её морское значение и разрушить её флот. Франция опустилась до уровня третьестепенной державы. Финансовое положение страны было ужасное, дефицит громадный. Для покрытия его требовались новые налоги, но парижский парламент в 1763 году отказался зарегистрировать их. Король принудил его к этому посредством принципа верховенства королевского суда над любым другим, согласно которому, коль скоро парламент принимает решения именем короля, то в присутствии самого короля парламент не вправе что-либо предпринимать. парламенты последовали примеру парижского: Людовик в 1766 объявил парламенты простыми судебными учреждениями, которые должны считать за честь повиноваться королю. Парламенты, однако, продолжали оказывать сопротивление.

В ночь с 19 на 20 января 1771 года, ко всем членам парламента посланы были солдаты с требованием ответить немедленно (да или нет) на вопрос: желают ли они повиноваться приказам короля. Большинство ответило отрицательно; на другой день им было объявлено, что король лишает их должностей и изгоняет, несмотря на то, что их должности были ими куплены, а сами они считались несменяемыми. Вместо парламентов установлены были новые судебные учреждения (Мопу), но адвокаты отказались защищать перед ними дела, а народ с глубоким негодованием отнёсся к насильственным действиям правительства.Король умер от оспы, заразившись ею от молодой девушки, присланной ему Дюбарри. Престол наследуетЛюдовик XVI (1754-1793).