Теория архетипов К.Г.Юнга и ее значение для понимания механизмов восприятия предметного мира. Понятие культуры по работе К. Юнга Архетип и символ Архетип и символ краткое содержание

Отправить свою хорошую работу в базу знаний просто. Используйте форму, расположенную ниже

Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.

Размещено на http://www.allbest.ru/

ГОСУДАРСТВЕННАЯ ОБРАЗОВАТЕЛЬНАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ ДОПОЛНИТЕЛЬНОГО ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ

ИНСТИТУТ ПОВЫШЕНИЯ КВАЛИФИКАЦИИ - РМЦПК

КАФЕДРА «СОЦИАЛЬНАЯ ПСИХОЛОГИЯ»

РЕФЕРАТ

К. ЮНГ "АРХЕТИП И СИМВОЛ"

Введение

2. Комментарии

Заключение

Введение

Карл Густав Юнг родился в швейцарском местечке Кесвиль в семье священника евангелически-реформатской церкви. Еще в отрочестве он пришел к отрицанию религиозных представлений своего окружения. Догматизм, ханжеское морализаторство, превращение Иисуса Христа в проповедника викторианской морали вызывали у него искреннее возмущение: в церкви "бесстыдно толковали о Боге, его стремлениях и действиях", профанируя все священное "избитыми сентиментальностями". Если Бог и жил когда-то в протестантских церквях, то он давно покинул эти храмы; знакомство с догматическими трудами привело к мысли, что они служат "образцом редкостной глупости, единственная цель которых -- сокрытие истины"; католическая схоластика оставляла впечатление "безжизненной пустыни". Живой религиозный опыт стоит выше всех догматов, а потому "Фауст" Гете и "Так говорил Заратустра" Ницше оказались для молодого Юнга ближе к истинной религии, чем весь либеральный протестантизм. В круг чтения гимназиста, а потом студента-медика Юнга входят сочинения Канта, Шопенгау эра, труды романтиков и врачей-шеллингианцев, древних философов и современных оккультистов. Обращение Юнга к психиатрии было в значительной мере обусловлено тем, что ее предметом является психика, в которой встречаются природа и дух: "Только в ней сливались воедино два потока моих интересов. Здесь было эмпирическое поле, общее для биологических и духовных фактов, которое я повсюду искал и нигде не находил. Здесь же коллизия природы и духа стала реальностью",-- объяснял молодой человек. После окончания университета Юнг переезжает из Базеля в Цюрих и начинает работать в клинике Бургхельцли, руководимой видным психиатром Э. Блейлером.

Уже докторская диссертация Юнга -- "О психологии и патологии так называемых оккультных феноменов" (1902) содержит в себе некоторые основные идеи, характерные для дальнейшего его творчества. Будучи студентом, он два года участвовал в деятельности кружка оккультистов, где медиумом была его родственница. В диссертации Юнг проводит психологический и психиатрический анализ медиумического транса, сопоставляет его с галлюцинациями, помраченными состояниями ума. Он отмечает, что у пророков, поэтов, основателей сект и религиозных движений наблюдаются те же состояния, которые психиатр встречает у больных, слишком близко подошедших к "священному огню", -- так близко, что психика не выдержала, произошел раскол личности. У пророков и поэтов к их собственному голосу часто примешивается идущий из глубин голос как бы другой личности, но им, в отличие от психически больных, удается овладеть этим содержанием, придать ему художественную или религиозную форму. Впоследствии Юнг назвал этот опыт "архетипическим": приходящие из глубин коллективного бессознательного образы не зависят от воли и желания людей, они наделены огромной притягательностью и психической энергией, в них снимается субъект-объектное отношение. Каждому человеку мир этих праформ открывается в сновидениях, которые оказываются главным источником сведений о бессознательном -- в аналитической психологии Юнга почти вся психотерапевтическая практика связана с толкованием сновидений.

Таким образом, к главным положениям собственного учения о коллективном бессознательном Юнг пришел еще до встречи с Фрейдом, произошедшей в 1907 г. К тому времени у Юнга уже было научное имя - известность ему принесли работы по психологии Dementiae praecox (так называлась в начале века шизофрения) и разработанный словесноассоциатпивный тест, который лег в основу многих проективных тестов современной психологии. Воздействие Фрейда было тем не менее определяющим, пока речь шла о технике психотерапии и динамике отношения сознания и бессознательного. Юнг был ближайшим последователем Фрейда в годы "бури и натиска" психоанализа и даже признанным кронпринцем" психоаналитического движения. Отход от Фрейда объясняется не столько личными мотивами, сколько принципиальными расхождениями в решении мировоззренческих вопросов. Более того, их различия прослеживаются и на уровне мироощущения: если у Фрейда психика и жизнь в целом предстают как поле борьбы непримиримых противоположностей ("принцип удовольствия" -- "принцип реальности, Эрос и Танатос и т.д.), то у Юнга речь идет скорее об утраченном первоначальном единстве. Сознание и бессознательное оторвались друг от друга у современного человека, но в древних мифологиях и религиях они гармонично сочетались -- китайские символы инь и ян, андроин алхимиков постоянно выступают в качестве иллюстраций к психологическим работам Юнга.

1. Анализ «Архетип и символ» К. Юнга

ПОДХОД К БЕССОЗНАТЕЛЬНОМУ

Значение снов

Человек пользуется устным или письменным словом для того, чтобы выразить смысл, который он хотел бы передать. Наш язык полон символов, но мы также пользуемся знаками и образами не строго описательными. Сами по себе бессмысленные, они приобретают узнаваемость в результате общего употребления или преднамеренным обращаем.

Таким образом, слово или изображение символичны, если они подразумевают нечто большее, чем их очевидное и непосредственное значение. Они имеют более широкий “бессознательный” аспект, который всякий раз точно не определен или объяснять его нельзя. Когда мы исследуем символ, он ведет нас в области, лежащие за пределами здравого рассудка.

Более того, существуют бессознательные аспекты нашего восприятия реальности. Кроме того, существуют некоторые события, которые мы не отмечаем в сознании; они остаются, так сказать, за порогом сознания. Подобные события могут проявиться, например, в форме снов. Как общее правило, бессознательный аспект любого явления открывается нам в снах, в которых он возникает не как рациональная мысль, а в виде символического образа. Исторически именно изучение снов подвигнуло психологов на изучение бессознательного аспекта сознательных психических явлений.

Именно на основе таких свидетельств психологи предположили факт существования бессознательной психики, хотя многие ученые и философы отрицают ее существование.

Тот, кто отрицает существование бессознательного, фактически предполагает, что наше нынешнее знание психики является полным. Но эта вера с очевидностью ложна, так же как ложно и предположение, что мы знаем все, что можно знать о вселенной.

Среди людей, чье сознание находится на уровне развития, отличающемся от нашего, “душа” (психика) не ощущается как нечто единое. Хорошо известно психологическое состояние, когда человек может находиться в состоянии психической идентичности с другим человеком или предметом. архетип символ юнг

Вне всякого сомнения, даже на так называемом высоком уровне цивилизации человеческое сознание еще не достигло приемлемой степени целостности. Оно все так же уязвимо и подвержено фрагментации. Существует огромная разница между сознательным решением отделять и временно подавить часть психики и ситуацией, когда это возникает спонтанно.

Именно на этом фоне мы и должны рассмотреть важность снов -- этих легких, ненадежных, изменчивых, смутных и неопределенных фантазий.

Зачинателем этого дела в практическом исследовании бессознательного фона сознания был Зигмунд Фрейд. Общим положением в его работе было то, что сны не являются делом случая, а связаны с сознательными проблемами и мыслями.

Фрейд придавал особое значение снам как отправной точке процесса “свободных ассоциаций”. Но спустя время я стал чувствовать, что использование богатых фантазий, которые бессознательное продуцировало во время сна, было неадекватным и порой вводящим в заблуждение.

Здесь, однако, до меня дошло (если до того я был прав), что сами сны имеют свою собственную, отдельную, имеющую смысл функцию. Очень часто сны имеют определенную, с очевидностью целеполагающую структуру, указывающую на подспудную идею или намерение, хотя, как правило, последние столь быстро не воспринимаются как таковые.

Эта новая мысль и была поворотным моментом в развитии моей психологии. Постепенно я оставил ассоциативный путь, который уводил от содержания самого сна. Я предпочел сконцентрироваться на ассоциациях непосредственно самого сна.

Постепенно пришел к разногласию со “свободной ассоциацией” Фрейда; я стремился держаться как можно ближе к самому сну и исключать все малозначительные идеи и ассоциации, которые он вызывал.

Рассуждая таким образом я пришел к выводу, что в интерпретации сна должен принимать участие лишь тот материал, который составляет ясную и видимую его часть. Сои имеет свои собственные границы. Его специфическая форма говорит нам, что относится ко сну, а что уводит от него. В то время как “свободная ассоциация” уводит от материала по некой зигзагообразной линии, метод, разработанный мной, больше похож на кружение, центром которого является картина сна. Я все время вращаюсь вокруг картины сна и отвергаю любую попытку видевшего сон уйти от него. Снова и снова в своей профессиональной работе я вынужден повторять: “Вернемся к вашему сну. Что этот сон говорит?”.

Легко понять, почему сновидцы склонны игнорировать и даже отрицать послания своих снов. Сознание естественно сопротивляется всему бессознательному и неизвестному.

Прошлое и будущее в бессознательном

Два основных положения, которые необходимо учитывать при работе со снами, суть следующие: первое -- сон следует рассматривать как факт, относительно которого нельзя делать никаких предварительных утверждений, кроме того, что сон имеет некоторый смысл; и второе -- сон есть специфическое выражение бессознательного.

Таким образом, часть бессознательного состоит из множества временно затемненных мыслей, впечатлений, образов, которые, невзирая на утрату, продолжают влиять на наше сознание..

Если вы наблюдаете поведение невротика, то можете видеть его совершающим некоторые поступки по видимости сознательно и целенаправленно. Однако если вы спросите его о них, то обнаружите, что он или не осознает их, или имеет в виду нечто совсем другое. Он слушает и не слышит, он смотрит и не видит, он знает, однако не осознает. Подобные примеры столь часты, что специалист понимает, что бессознательное содержание разума ведет себя так, как если бы оно было сознательным. В таких случаях никогда нельзя быть уверенным в том, сознательны ли мысль, слова или действия, или нет.

Забытые мысли не перестают существовать. Хотя они не могут быть воспроизведены по заказу, они присутствуют в сублимированном состоянии, -- как раз за порогом воспоминания, -- откуда могут спонтанно появиться в любое время, часто через много лет полного забвения.

Бессознательное, однако, замечает их и, собственно, такие неосознаваемые восприятия могут играть большую роль в нашей повседневной жизни. Мы даже не сознаем, как они влияют на наши реакции на людей или события.

Кроме обычного забывания Фрейд описал несколько случаев, когда происходит “забывание” неприятных моментов, которые человек охотно старается забыть. Как заметил Ницше, когда гордость достаточно настойчива, память предпочитает уступить. Поэтому среди забытых воспоминаний мы встречаем немало таких, которые обязаны своему пребыванию в подпороговом состоянии (следовательно, и невозможностью воспроизведения по желанию) собственной несоответствующей и несовместимой природе. Психологи называют их подавленным содержанием.

Существует множество причин, по которым мы забываем вещи, которые отметили или пережили, и точно так же существует множество путей, по которым они могут прийти на ум.

Фактически же для нас “забывать” подобным образом нормально и необходимо для того, чтобы освободить место в нашем сознании для новых впечатлений и идей.

Но точно так же, как сознательное содержание может исчезать в бессознательном, новое содержание, которое до того прежде никогда не осознавалось, может возникать из него. Оно вспыхивает как некий намек, слабое подозрение: “что-то висит в воздухе” или “пахнет крысой”. Открытие, что бессознательное -- это не простой склад прошлого, но что оно полно зародышей будущих психических ситуаций и идей, привело меня к новым подходам в психологии.

Подобные вещи мы обнаруживаем в каждодневной жизни, когда задачи порой решаются совершенно новыми способами; многие художники, философы и даже ученые обязаны своими лучшими идеями вдохновению, которое внезапно появилось из бессознательного. Способность достичь богатого источника такого материала и эффективно перевести его в философию, литературу, музыку или научное открытие -- одно из свойств тех, кого называют гениями.

Функция снов

Обсуждение некоторых подробностей происхождения наших снов диктовалось тем, что эта почва, из которой произрастает большинство символов. К сожалению, они трудны для понимания.

Может показаться странным, что бессознательное располагает свой материал столь отлично от принятых норм, которые мы, бодрствуя, накладываем на наши мысли. Каждый, кто помедлит минутку, чтобы вспомнить сон, признает эту разницу главной причиной, по которой сны считаются такими трудными для понимания. Они не имеют смысла в терминах состояния бодрствования, и потому мы склонны или не принимать их во внимание, или считать “баламутящими воду”.

Возможно, в этом будет легче разобраться, если вначале мы осознаем, что идеи, с которыми мы имеем дело в нашей, по всей видимости, дисциплинированной жизни, совсем не так ясны, как нам хотелось бы в это верить.

Конечно, такие психические оттенки различны у разных людей. Каждый из нас воспринимает абстрактные и общие положения индивидуально, в контексте собственного разума. И разница в смыслах, естественно, оказывается наиболее значительной для людей с разным социальным, политическим, религиозным или психологическим опытом.

Пока понятия формулируются только словами, вариации почти незаметны и не играют практической роли. Но когда требуется точное определение или подробное объяснение, можно внезапно обнаружить поразительную разницу не только в чисто интеллектуальном понимании термина, но особенно в его эмоциональном тоне и приложении. Как правило, эти различия подпороговы и потому никогда не осознаются.

Обычно этими различиями пренебрегают, считая их избыточными нюансами смысла, имеющими мало отношения к практическим повседневным нуждам. Но тот факт, что они существуют, показывает, что даже самое практическое содержание сознания содержит вокруг себя полумглу неопределенности.

Каждое понятие в нашем сознающем разуме имеет свои психические связи, ассоциации.

Образы, являющиеся в снах, намного более жизненны и живописны, чем соответствующие им понятия и переживания в яви. Одна из причин этого заключается в том, что во сне понятия могут выражать свое бессознательное значение. В своих результатах сознательных мыслей мы ограничиваем себя пределами рациональных утверждений -- утверждений, которые значительно бледнее, так как мы снимаем с них большую часть психических связей.

То, что психологи называют психической идентичностью или «мистическим участием», устранено из нашего предметного мира. А это как раз и есть тот нимб, тот ореол бессознательных ассоциаций, который придает такой красочный и фантастический смысл первобытному миру. Мы утратили его до такой степени, что при встрече совершенно не узнаем. В нас самих подобные вещи умещаются ниже порога восприятия; когда же они случайно выходят на поверхность сознания, мы считаем, что здесь уже не все в порядке.

Мы настолько привыкли к “очевидно” рациональной природе нашего мира, что уже не можем представить себе ничего выходящего за рамки здравого смысла.

Я произвел несколько сравнений между современным человеком и дикарем. Подобные сравнения, как я покажу ниже, существенны для понимания символических склонностей человека и той роли, которую играют сны, выражающие их. Обнаружилось, что многие сны представляют образы и ассоциации, аналогичные первобытным идеям, мифам и ритуалам. Эти сновидческие образы были названы Фрейдом “архаическими пережитками”, само выражение предполагает, что они являются психическими элементами, “выжившими” в человеческом мозгу в течение многих веков. Эта точка зрения характерна для тех, кто рассматривает бессознательное лишь как придаток к сознанию (или, более образно, как свалку, куда сбрасывается все, от чего отказалось сознание).

Дальнейшее исследование показало, что такое отношение несостоятельно и должно быть отвергнуто. Я обнаружил, что ассоциации и образы подобного рода являются интегральной частью бессознательного и могут возникать везде -- вне зависимости от образованности и степени ума человека.

Поскольку в своей цивилизованной жизни мы лишили множество идей эмоциональной энергии, то больше на них не реагируем. Мы пользуемся ими в речи и в общем-то реагируем, когда их используют другие люди, но они не производят на нас значимого впечатления. Требуется нечто большее, чтобы воздействовать на нас более эффективно с целью заставить нас изменить свои установки и свое поведение. Но это как раз то, что и делает “язык снов”, он несет столько психической энергии, что вынуждает нас обращать на него свое внимание.

Такие послания из бессознательного имеют большее значение, чем это осознает большинство людей. В своей сознательной жизни мы подвержены самым различным видам воздействий. Окружающие нас люди стимулируют или подавляют нас, события на службе или в общественной жизни отвлекают от собственной жизни. Вместе и порознь они сбивают нас с пути, свойственного нашей индивидуальности.

Чем дольше сознание пребывает под влиянием предрассудков, ошибок, фантазий и инфантильных желаний, тем больше будет возрастать уже существующая роль невротической диссоциации и вести в итоге к более или менее неестественной жизни, далекой от здоровых инстинктов, природного естества и простоты.

Таким образом, сны могут иногда оповещать о некоторых ситуациях задолго до того, как те произойдут в действительности. И это вовсе не чудо или мистическое предсказание. Многие кризисы в нашей жизни имеют долгую бессознательную историю. Мы проходим ее шаг за шагом, не сознавая опасности, которая накапливается.

В процессе цивилизации мы все более отделяли наше сознание от глубинных инстинктивных слоев психического и в конечном счете от соматической основы психических явлений. К счастью, мы не утратили эти основные инстинктивные слои; они остались частью бессознательного, хотя и могут выражать себя лишь в форме образов сна. Эти инстинктивные явления -- их, между прочим, не всегда можно признать за таковые, поскольку они носят символический характер, -- играют жизненно важную роль в том, что я назвал компенсаторной ролью снов.

Для сохранения постоянства разума и, если угодно, физиологического здоровья, бессознательное и сознание должны быть связаны самым тесным образом, двигаться параллельными путями. Если же они расщеплены или “диссоциированы”, наступает психологическая нестабильность. В этом отношении символы сна -- важные посланники от инстинктивной к рациональной составляющей человеческого разума, и их интерпретация обогащает нищету сознания, так как она учит его снова понимать забытый язык инстинктов.

Здесь следует сделать предупреждение относительно невежественного или некомпетентного анализа снов. Существуют люди, чье психическое состояние настолько нестабильно, что расшифровка их снов может оказаться крайне рискованной.

В более широком смысле было бы большой глупостью допустить, что существует готовый систематический истолкователь снов, который достаточно липа купить и найти в нем соответствующий символ.

Повторяющийся сон -- явление особое. Иногда такой сон может предупреждать о каком-то важном событии в будущем.

Анализ снов

Я начал эту работу, отметив разницу между знаком и символом. Знак всегда меньше, нежели понятие, которое он представляет, в то время как символ всегда больше, чем его непосредственный очевидный смысл. В снах символы возникают спонтанно, поскольку сны случаются, а не изобретаются; следовательно, они являются главным источником нашего знания о символизме.

Но следует отметить, что символы проявляются не только в снах. Они возникают в самых разнообразных психических проявлениях. Существуют символические мысли и чувства, символические поступки и ситуации.

Существует много символов, являющихся по своей природе и происхождению не индивидуальными, а коллективными. Фактически же они суть “коллективные представления”, идущие из первобытных снов и творческих фантазий.

Как я постараюсь показать ниже, это обстоятельство имеет прямое и важное отношение к толкованию снов. Если вы считаете сон символическим, то очевидно, вы будете интерпретировать его иначе, чем человек верящий, что энергия мысли или эмоции известна заранее и лишь “переодета” сном. В таком случае толкование сна почти не имеет смысла, поскольку вы обнаруживаете лишь то, что заранее было известно.

По этой причине я всегда повторял ученикам: “Выучите все, что можно, о символизме, но забудьте все, когда интерпретируете сон.

Следует извиниться за этот довольно длинный рассказ о щекотливом положении, в которое я попал, рассказав Фрейду свой сон. Но это хороший пример тех трудностей, с которыми сталкивается всякий, кто занимается реальным анализом снов. Многое зависит от разницы в типе личности аналитика и анализируемого.

Проблема типов

Отсюда можно понять, почему сны зачастую выражают себя аналогиями, почему образы снов переходят один в другой и почему неприменимыми к ним становятся логика и временные масштабы повседневной жизни. Форма, которую принимают сны, естественна для бессознательного, потому что материал, из которого они сотканы, наличествует в подпороговом состоянии именно в таком виде. Сны не охраняют спящих от того, что Фрейд назвал “несовместимым желанием”. То, что он считал “маскировкой”, есть по существу форма, которую в бессознательном приобретают все импульсы. Поэтому сон не может продуцировать определенную мысль, если он начинает это делать, он перестает быть сном, поскольку при этом пересекается порог сознания.

Мы должны понять, что символы сна являются по большей части проявлениями той сферы психического, которая находится вне контроля сознательного разума.

Таким образом, с помощью снов (наряду с интуицией, импульсами и другими спонтанными событиями) инстинктивные силы влияют на активность сознания. Благостно или дурно это влияние, зависит от наличия содержания бессознательного. Если оно содержит слишком много того, что в норме должно быть осознанно, то бессознательное искажается, делается предвзятым, возникают мотивы, основанные не на инстинктах, но обязанные своему проявлению и психологическому значению тому факту, что оказались в бессознательном в результате вытеснения или недосмотра.

Архетип в символизме сна

Но когда дело касается навязчивого сновидения или снов с повышенной эмоциональной окраской, то личных ассоциаций обычно бывает недостаточно для удовлетворительного толкования. В таких случаях мы должны принять во внимание тот факт (впервые наблюдавшийся и откомментированный Фрейдом), что часто наблюдаемые в снах элементы могут оказаться вовсе не индивидуальными и невыводимыми из личного опыта сновидца. Эти элементы, как я уже упоминал ранее, Фрейд назвал “архаическими остатками” -- ментальными формами, присутствие которых не объясняется собственной жизнью индивида, а следует из первобытных, врожденных и унаследованных источников человеческого разума.

И так же, как биолог нуждается в сравнительной анатомии, психолог не может обойтись без “сравнительной анатомии психического”.

Здесь я должен пояснить разницу между архетипами и инстинктами. То, что мы называем инстинктами, является физиологическим побуждением и постигается органами чувств. Но в то же самое время инстинкты проявляют себя в фантазиях и часто обнаруживают свое присутствие только посредством символических образов. Эти проявления я и назвал архетипами.

Сны, вне всякого сомнения, содержат “коллективные образы”, и сходны с теориями, которым обучают молодых людей в первобытных племенах в период посвящения (инициации) в мужчины.

В момент сна само это событие может еще пребывать в будущем. Но так же, как наши сознательные мысли зачастую заняты будущим и его возможностями, равным образом действует бессознательное со своими снами. Фактически бессознательное способно исследовать ситуации и делать свои выводы ничем не хуже, чем сознание.

Архетипический разум выполняет прогностическую задачу. Архетипы, таким образом, имеют собственную побудительную специфическую энергию.

Душа человека

Человеку нравится верить в то, что он хозяин своей души. Но до тех пор, пока он не способен контролировать свои настроения и эмоции или осознавать мириады скрытых путей, по которым бессознательные факторы вкрадываются в его мероприятия и решения, человек хозяином самого себя не будет. Эти бессознательные факторы обязаны своим существованием автономии архетипов.

Многие из нас теперь понимают, что моральные и ментальные средства являются более эффективными, так как они могут обеспечить нас психической защитой против всевозрастающей инфекции.

Если мы сможем увидеть свою собственную тень (темную сторону своей натуры) , то сможем защититься от любой моральной и ментальной инфекции и любых измышлений противника. А как показывает практика, ныне мы открыты любой инфекции, потому что фактически делаем те же самые вещи, что и они.

Жизнь -- это поле битвы. Оно всегда существовало и всегда будет существовать, будь это не так, жизнь подошла бы к концу.

Предназначение религиозных символов,-- придавать смысл человеческой жизни.

Мне достаточно известна позиция науки, чтобы понять, насколько неприятно иметь дело с теми фактами, которые нельзя адекватно и полно усвоить. Трудность этих явлений заключается в том, что сами факты несомненны и неоспоримы и в то же время невыразимы в мыслимых терминах и понятиях.

Когда мы пытаемся понять символы, то сталкиваемся не только с самим символом, но прежде всего перед нами возникает целостность индивида, воспроизводящего эти символы. А это включает исследование его культурного фона, в процессе чего происходит заполнение многих пробелов в собственном образовании. Я положил себе за правило рассматривать каждый случай как совершенно новое дело, о котором мне ничего не известно.

Интуиция -- неоценимое качество в толковании символов, и зачастую можно быть уверенным, что они молниеносно понимаются спящим.

Роль символов

Когда психолог-медик обнаруживает интерес к символам, то прежде всего интересуется “естественными” символами в отличие от символов “культурных”. Эти символы прошли через множество преобразований, через процесс более или менее сознательного развития и таким образом стали коллективными образами , принятыми цивилизованными обществами.

Культурные символы -- важные составляющие нашего ментального устройства, и они же -- жизненные силы в построении человеческого образа, а посему не могут быть устранены без значительных потерь . Психическая энергия, кажущаяся утраченной, на самом деле служит оживлению и усилению всего, что лежит на верхнем уровне бессознательного, -- тенденций, которые иначе не имели бы случая выразить себя или, по крайней мере, не имели бы возможности беспрепятственного существования в сознании.

Такие тенденции формируют постоянно присутствующую и потенциально разрушительную “тень” нашего сознательного разума. Даже те тенденции, которые в некоторых обстоятельствах способны к благотворному влиянию, при вытеснении превращаются в демонов.

Наше время продемонстрировало, что означают открытые ворота преисподней. Произошли перевернувшие наш мир вверх тормашками события, нормальность которых не мог предположить никто в идиллической безвредности первого десятилетия двадцатого века. С этого момента мир пребывает в состоянии шизофрении. Не только цивилизованная Германия извергла свою ужасающую примитивность, ею же управляется и Россия, огонь приближается и к Африке. Не удивительно, что западный мир чувствует себя неспокойно.

Современный человек не понимает, насколько его “рационализм” (расстроивший его способность отвечать божественным символам и идеям) отдал его на милость психической “преисподней”. Его моральная и духовная традиция распалась, и теперь он расплачивается за это повсеместное распадение дезориентацией и разобщенностью.

В прежние века, когда инстинктивные понятна наполняли разум человека, его сознание, несомненно, могло объединить их в соответствующую психическую модель, образец. Эта колоссальная утрата компенсировалась символами наших снов. Они выносят на поверхность нашу исходную природу -- инстинкты и специфические мысли.

Так же, как эволюция эмбриона повторяет его предысторию, так и разум развивается путем перехода через ряд доисторических стадий. Основная задача снов заключается в возвращении доисторического “воспоминания”, как и мира детства, непосредственно до уровня самых примитивных инстинктов.

Лечение расщепления

Бессознательное содержит все аспекты человеческой природы -- свет и тьму, красоту и безобразие, добро и зло, мудрость и глупость. Изучение индивидуального и коллективного символизма -- задача огромная и до сих пор не решенная. Но начало уже положено. Первые результаты обнадеживают, и они указывают направление ответа на многие нерешенные вопросы сегодняшнего дня человечества.

ОБ АРХЕТИПАХ КОЛЛЕКТИВНОГО БЕССОЗНАТЕЛЬНОГО

Перевод А.М. РУТКЕВИЧА

Гипотеза о существовании коллективного бессознательного принадлежит к числу тех научных идей, которые поначалу остаются чуждыми публике, но затем быстро превращаются в хорошо ей известные и даже популярные. После того как философская идея бессознательного, которую разрабатывали преимущественно Г.Карус и Э. фон Гартман, не оставив заметного следа пошла ко дну, захлестнутая волной моды на материализм и эмпиризм, эта идея по прошествии времени вновь стала появляться на поверхности, и прежде всего в медицинской психологии с естественно-научной ориентацией.

У Фрейда бессознательное выступает -- по крайней мере метафорически -- в качестве действующего субъекта, по сути оно остается не чем иным, как местом скопления именно вытесненных содержаний; и только поэтому за ним признается практическое значение.

Этот врожденный более глубокий слой и является так называемым коллективным бессознательным. Я выбрал термин “коллективное”, поскольку речь идет о бессознательном, имеющем не индивидуальную, а всеобщую природу. Другими словами, коллективное бессознательное идентично у всех людей и образует тем самым всеобщее основание душевной жизни каждого, будучи по природе сверхличным.

Другим хорошо известным выражением архетипов являются мифы и сказки. Непосредственные проявления архетипов, с которыми мы встречаемся в сновидениях и видениях, напротив, значительно более индивидуальны, непонятны или наивны, нежели, скажем, мифы.

Тяга к вечным образам нормальна, для того они и существуют. Они открывают человеку путь к пониманию божественного и одновременно предохраняют от непосредственного с ним соприкосновения. Благодаря тысячелетним усилиям человеческого духа эти образы уложены во всеохватывающую систему мироупорядовающих мыслей . Они предстают в то же самое время в виде могущественного, обширного, издревле почитаемого института, каковым является церковь.

Формулируя коллективное бессознательное, догмат замещает его в сознании. Поэтому католическая форма жизни в принципе не знает психологической проблематики. Жизнь коллективного бессознательного преднаходится в догматических архетипических представлениях и безостановочно протекает в ритуалах и символике Credo. Жизнь коллективного бессознательного открывается во внутреннем мире католической души. Коллективное бессознательное, каким мы знаем его сегодня, ранее вообще никогда не было психологическим.

Мне кажется, что лучше уж признаться в собственной духовной нищете и утрате символов, чем претендовать на владение богатствами, законными наследниками которых мы ни в коем случае не являемся. Нам по праву принадлежит наследство христианской символики, только мы его где-то растратили.

Наш интеллект неслыханно обогатился вместе с разрушением нашего духовного дома.

Бессознательна обычно считают чем-то вроде футляра, в котором заключено интимно-личностное, т.е. примерно тем, что Библия называет “сердцем”, что, помимо всего прочего, содержит и все дурные помыслы. В камерах сердца обитают злые духи крови, внезапного гнева и чувственным пристрастий. Так выглядит бессознательное с точки зрения сознания.

Идущий к самому себе рискует с самим собой встретиться. Зеркало не льстит, оно верно отображает то лицо, которое мы никогда не показываем миру, скрывая его за Персоной, за актерской личиной. Если человек в состоянии увидеть собственную Тень и вынести это знание о ней, задача, хотя и в незначительной части, решена: уловлено по крайней мере личностное бессознательное. Тогда мы начинаем обращать внимание на сновидения, возникающие в такие жизненные моменты, обдумывать события, которые как раз в это время начинают с нами происходить. Если имеется подобная установка, то могут пробудиться и вмешаться силы, которые дремлют в глубинной природе человека и готовы прийти к нему на помощь.

Необходимая реакция коллективного бессознательного выражается в архетипически оформленных представлениях. Встреча с самим собой означает прежде всего встречу с собственной Тенью. Это теснина, узкий вход, и тот, кто погружается в глубокий источник, не может оставаться в этой болезненной узости. Необходимо познать самого себя, чтобы тем самым знать, кто ты есть, -- поэтому за узкой дверью он неожиданно обнаруживает безграничную ширь, неслыханно неопределенную, где нет внутреннего и внешнего, верха и низа, здесь или там, моего и твоего, нет добра и зла.

Обращение к бессознательному является для нас жизненно важным вопросом. Речь идет о духовном бытии или небытии. Люди, сталкивающиеся в сновидениях с подобным опытом, знают, что сокровище покоится в глубинах вод, и стремятся поднять его.

Это архетип смысла, подобно тому как Анима представляет архетип жизни. Смысл кажется нам чем-то поздним, поскольку мы не без оснований считаем, что сами придаем смысл чему-нибудь, и с полным на то правом верим, что огромный мир может существовать и без нашего истолкования.

Суждение интеллекта направлено на однозначное установление смысла, но тогда оно проходит мимо самой их сущности: единственное, что мы безусловно можем установить относительно v природы символов, это многозначность, почти необозримая полнота соотнесенностей, недоступность однозначной формулировке..

Символический процесс является переживанием образа и через образы. Больные часто обнаруживают всю мифологию Анимы с бесчисленными архаическими мотивами... Я напоминаю об этих случаях, так как еще встречаются люди, полагающие, что архетипы являются субъективными призраками моего мозга.

Сознание часто сбивается с архетипически инстинктивного пути, вступает в противоречие с собственным основанием. Тем самым возникает необходимость синтеза того и другого. А это и есть психотерапия на ее примитивной ступени, в форме целительных ритуалов.

Так как архетипы, подобно всем нуминозным явлениям, относительно автономны, их чисто рациональная интеграция невозможна.

2. Комментарии

Юнг был мыслителем и ученым. Факты для своих научных исследований он отыскивал везде - в древних мифах и современных сказках; в жизни первобытных людей и в современной цивилизации; в религиях Запада и Востока; в алхимии, астрологии, телепатии, ясновидении; в сновидениях и видениях здоровых людей; в антропологии, истории, литературе, искусстве; в клинических и экспериментальных исследованиях. Во множестве статей и книг он представляет эмпирические данные, служащие основой для его теории. Юнг настаивал на том, что его больше интересует не теория, а факты. "У меня нет системы, я говорю о фактах" (из личной беседы с авторами, 1954г.).

На протяжении жизни Юнг собрал большое количество эмпирического материала , это один из важнейших методов, к которому прибегал Юнг. В своей книге Юнг описывает множество снов, которые становятся подтверждением существования коллективного бессознательного (сны девочки, описывающие библейскую тематику, с которой она в силу своего возраста и ненадлежащего образования родителей, не могла быть знакома, что, по мнению К. Юнга, говорит о существовании коллективного бессознательного). Таким образов, Юнг проводил много наблюдений за пациентами в ходе своей медицинской практики, анализировал и изучал сновидения и таким образом смог обобщить эти данные и придти к выводу, что сны нельзя истолковывать у всех людей одинаково, что сны не лишены персонофицированности («Выучите все, что можно, о символизме, но забудьте все, когда интерпретируете сон.»), что глубокий анализ личности должен предшествовать истолкованию его снов. Данный подход Юнга расходится с подходом Фрейдом, толковавшему сны безотносительно личности.

«В более широком смысле было бы большой глупостью допустить, что существует готовый систематический истолкователь снов, который достаточно купить и найти в нем соответствующий символ.» -писал Юнг.

Юнг производил сравнительное изучение мифологии, религии и оккультных наук (алхимии и астрологии), так как данные относительно архетипов трудно получить только на основе современных источников. Исследования привели его в области, куда психологи проникали редко, и он обрел обширные познания в столь глубоких сферах, как индуизм, даосизм, йога, конфуцианство, христианская месса, первобытная ментальность. Юнг полагает, что богатая символика алхимии выражает многие, если не все, человеческие архетипы.

Юнг пытался усмотреть общие символы во снах как самых ярких проявлениях бессознательного. Так, методом индукции , путем наблюдения за пациентами, Юнг пришел к выводу, что бессознательное является «кладезью», которая ничего не забывает, и эта память может проявлять себя, например, посредством каких-то напоминаний (случай, когда у девушки заболела голова, оказывается, она услышала гудок парохода, невольно напомнивший ей о несчастном расставании с любимым, что и вызвало головную боль, даже без осознания самой девушки данного факта), в другом случае у человека что-то происходит в жизни, и он психологически не может это принять и поэтому не может есть, как бы «не может проглотить» эту неблагоприятную новость. Так, путем накопления знаний Юнг пришел к выводу о наличии закономерностей между реакцией бессознательного на проявления внешней среды.

На мой взгляд проблема бессознательного раскрыта Юнга в очень наглядной форме, что достигается путем множества примеров из практики. Поэтому основные методы анализа у Юнга эмпирические.

Данная книга действительно является полезной с точки зрения психологии, а так же философии. Ведь понимание состава человеческой сущности как двух частей, сознания и бессознательного, оказывающего огромное, неоценимое влияние на человека, меняет представления классической философии.

Юнг показывает огромную значимость бессознательного, а, следовательно, и снов - «посланников» от инстинктивной составляющей человека к сознанию, говорит о необходимом анализе снов, которые даже могут предостерегать человека от чего-то в будущем.

На мой взгляд, выдвинутые гипотезы Карла Юнга являются подтверждёнными в его работе и могут быть понятны даже не специалисту в этой области.

Заключение

Таким образом, в была рассмотрена проблема бессознательного в психологии, основным научным источником для этого послужила работа К.Юнга "Архетип и символ".

Юнг показал, что процесс развития личности определяется противоборствующими силами внутри её самой, а личность стремится к обретению так называемой "самости" (индивидуальности).

К. Юнг собрал огромное количество эмпирического материла и на основе его анализа пришёл к выводу, что задачей аналитической психологии является толкование врачом архетипических образов, возникающих у пациентов, которые можно выявить с помощью снов. Он считал, что на архетипической основе покоятся все великие идеи.

К.Юнг внес неоценимый вклад в психологию и философию. Он считал, что если бы все традиции в мире оказались разом обрезанными, то со следующим поколением вся мифология и история религий началась бы сначала. Безусловно, научные теории К.Юнга заслуживают самого пристального изучения и анализа.

Размещено на Allbest.ru

...

Подобные документы

Изучение теорий и воззрений Карла Густава Юнга о содержании и структуре личности человека. Прошлое и будущее в бессознательном, намеренное и ненамеренное содержание сознания. Архетип в символизме сна, понятие двух типов личностной ориентации по Юнгу.

реферат , добавлен 26.12.2010

Менталитет и ментальность. Индивидуальные и коллективные представления. Менталитет и архетип коллективное бессознательное в трудах К.Г. Юнга. Исследование истории ментальностей как истории коллективных бессознательных представлений в отечественной науке.

курсовая работа , добавлен 28.12.2012

Архетип как способ действия, влияния бессознательного на сознание. Задачи аналитической психологии по Юнгу. Отрицательные стороны архетипов "Деметра", "Афродита", "Гера", "Персефона", "Артемида" и "Гестия". Тестирование на выбор женского архетипа.

презентация , добавлен 21.12.2016

Изучение представлений как психологической категории. Образ в воззрениях Платона и Аристотеля. Представления – образы предметов, сцен и событий, возникающие на основе их припоминания или продуктивного воображения. Образ и архетип в глубинной психологии.

реферат , добавлен 13.05.2009

Сущность понятия "архетип", история появления термина. Самость, персона, тень. Образ души (Анимус и Анима). Принципы взаимодействия архетипов с личностью и механизмы влияния на неё. Индивидуация как процесс духовного созревания. Старшие арканы таро.

курсовая работа , добавлен 02.10.2013

Обоснование взаимосвязи восприятия графических символов с категориями личностных черт. Характеристика психосемантики символа, как потенциала развития личности. Анализ влияния означающего на означаемое. Методы реконструирования представлений об архетипе.

реферат , добавлен 12.04.2010

Архетипи за Юнгом: самість, тінь, аніма, анімус, персона. Аналіз прояву архетипів на прикладі казки "Попелюшка". Архетип героя, його властивість чоловіку і жінці. Мета дій героя в ситуаціях змагань і боротьби. Психіка головної героїні за Фрейдом.

эссе , добавлен 07.12.2012

Психологическая теория Фрейда. Структура личности. Защитные механизмы личности. Аналитическая психология Юнга. Архетип коллективного бессознательного. Психологические типы личности. Трансакционный анализ Берна. Структурный анализ.

курсовая работа , добавлен 01.02.2003

Краткая биография ученого. Основы аналитической психологии по Юнгу: структура психики, функции сознания, психологические типы. Характеристика основных архетипов и понятий: коллективное бессознательное, персона, индивидуация, анима, анимус, тень, самость.

курсовая работа , добавлен 27.08.2011

Рассмотрение содержания доклада Г.Б. Беденко о психодраматическом методе "констелляции божеств" в рамках пост-юнгианской и "архетипичной" психологии: символическая расстановка ролевых архетипов древнегреческих богов и богинь своего пола вокруг "Я".

Карл Густав Юнг

Архетип и символ

Жизнь и воззрения К. Г. Юнга

Карл Густав Юнг родился 26 июля 1875 г. в швейцарском местечке Кесвиль в семье священника евангелически-реформатской церкви. Семья Юнгов происходила из Германии: прадед К. Юнга руководил военным госпиталем во времена наполеоновских войн, брат прадеда некоторое время занимал пост канцлера Баварии (был женат на сестре Ф. Шлейермахера). Дед - профессор медицины - переехал в Швейцарию с рекомендацией А. фон Гумбольдта и слухами, будто он внебрачный сын Гёте. Отец К.Юнга помимо теологического образования получил степень доктора филологии, но, разуверившись в силах человеческого разума, оставят занятия восточными языками и какими бы то ни было науками вообще, полностью отдавшись вере. Мать Карла Густава происходила из семьи местных бюргеров, которые на протяжении многих поколений становились протестантскими пасторами. Религия и медицина, таким образом, соединились в этой семье задолго до рождения Карла Густава.

Семья принадлежала к «хорошему» обществу, но едва сводила концы с концами. Детство и особенно юность Юнга прошли в бедности. Он получит возможность учиться в лучшей гимназии Базеля, куда переехала семья, только благодаря помощи родственников и сохранившимся связям отца. Необщительный, замкнутый подросток, он так и не приобрел себе приятелей (от вытекающих отсюда неприятных последствий его избавляли высокий рост и изрядная физическая сила). К внешней среде приспосабливался с трудом, нередко сталкивался с непониманием окружающих, предпочитая общению погружение в мир собственных мыслей. Словом, представлял классический случай того, что сам он назвал впоследствии «интроверсией». Если у экстраверта психическая энергия направлена преимущественно на внешний мир, то у интроверта она перемещается к субъективному полюсу, к образам собственного сознания. Свои мемуары Юнг не зря назвал «Воспоминания, сновидения, размышления» - сновидения играли огромную роль в духовной жизни Юнга с раннего детства, и на анализе сновидений позже строилась вся его психотерапевтическая практика.

Еще в отрочестве Карл Густав пришел к отрицанию религиозных представлений своего окружения. Догматизм, ханжеское морализаторство, превращение Иисуса Христа в проповедника викторианской морали вызывали у него искреннее возмущение: в церкви «бесстыдно толковали о Боге, его стремлениях и действиях», профанируя все священное «избитыми сентиментальностями». В протестантских религиозных церемониях он не видел и следа божественного присутствия; по его мнению, если Бог некогда и жил в протестантизме, то давно покинул эти храмы. Знакомство с догматическими трудами привело к мысли, что они являются «образцом редкостной глупости, единственная цель которых - сокрытие истины»; католическая схоластика оставляла впечатление «безжизненной пустыни» . Живой религиозный опыт стоит выше всех догматов, считал молодой Юнг, а потому «Фауст» Гёте и «Так говорил Заратустра» Ницше оказались для него ближе к истинной религии, чем весь либеральный протестантизм. «Мне вспоминается подготовка к конфирмации, которую проводил мой собственный отец, - писал Юнг спустя несколько десятилетий. – Катехизис был невыразимо скучен. Я перелистал как-то эту книжечку, чтобы найти хоть что-то интересное, и мой взгляд упал на параграфы о троичности. Это заинтересовало меня, и я с нетерпением стал дожидаться, когда мы дойдем на уроках до этого раздела. Когда же пришел этот долгожданный час, мой отец сказал: «Данный раздел мы пропустим, я тут сам ничего не понимаю». Так была похоронена моя последняя надежда. Хотя я удивился честности моего отца, это не помешало мне с той поры смертельно скучать, слушая все толки о религии» .

Живой опыт божественного был явлен многочисленными сновидениями: во сне являлись чудовищные, страшные, но величественные образы. Под влиянием нескольких постоянно повторявшихся сновидений сомнения в догматах христианства усилились. Среди прочих рассуждений Юнга-гимназиста о Боге (а им он методично предавался по два часа в день по дороге в гимназию и обратно) главное место теперь занимает очевидная «ересь»: Бог не всеблаг, у него имеется темная, страшная ипостась.

В сновидениях Юнга той поры важен еще один мотив: он наблюдал образ наделенного магической силой старца, который был как бы его аlter еgo. В повседневных заботах жил замкнутый, робкий юноша - личность номер один, а в снах являлась другая ипостась его «Я» - личность номер два, обладающая даже собственным именем (Филемон). Уже завершая свое обучение в гимназии, Юнг прочитал «Так говорил Заратустра» и даже испугался: у Ницше тоже была «личность №2» по имени Заратустра; она вытеснила личность философа (отсюда безумие Ницше - так Юнг считал и в дальнейшем, вопреки более достоверному медицинскому диагнозу). Страх перед подобными последствиями «сновидчества» способствовал решительному повороту к реальности. Да и необходимость одновременно учиться в университете, работать, зная, что рассчитывать приходится лишь на свои силы, уводила от волшебного мира сновидений. Но позже, в учении о двух типах мышления найдет отражение и личный сновидческий опыт Юнга. Главной целью юнговской психотерапии станет единение «внешнего» и «внутреннего» человека у пациентов, а размышления зрелого Юнга на темы религии в какой-то степени будут лишь развитием того, что было испытано им в детстве.

При выяснении источников того или иного учения нередко злоупотребляют словом «влияние». Очевидно, что влияние не есть однозначная детерминация: «повлиять» в истинном смысле слова, когда речь идет о великих философских или богословских учениях, можно только на того, кто сам собою что-то представляет. Юнг в своем развитии отталкивался от протестантской теологии, усваивая одновременно духовную атмосферу своего времени. Он принадлежал к немецкой культуре, которой издавна был свойственен интерес к «ночной стороне» существования. В начале прошлого века романтики обратились к народным сказаниям, мифологии, «рейнской мистике» Экхарта и Таулера, к алхимической теологии Бёме. Врачи-шеллингианцы (Карус) уже пытались применять учение о бессознательном психическом в лечении больных. Пантеизм Гете сочетался у Юнга с «мировой волей» Шопенгауэра, с модной «философией жизни», с трудами биологов-виталистов. На глазах Юнга происходила ломка патриархального уклада жизни в Швейцарии и Германии: уходил мир деревень, замков, небольших городков, в самой атмосфере которых оставалось, как писал Т. Манн, «нечто от духовного склада людей, живших, скажем, в последние десятилетия пятнадцатого века, - истеричность уходящего средневековья, нечто вроде скрытой душевной эпидемии», с подспудной душевной предрасположенностью к фанатизму и безумию .

Карл Густав Юнг

Архетип и символ

Жизнь и воззрения К. Г. Юнга

1. Коллективное бессознательное. Понятие архетипа
2. Символика архетипов
3. Значение некоторых символов на примере архитектуры частного жилого дома
4. Взаимопроникновение символов
5. Архетип «матери»
6. Архетип «младенца»

1. Коллективное бессознательное. Понятие архетипа

Юнг рассматривает коллективное бессознательное как неотъемлемую частью психики, которое не связано с личным опытом человека и «не является индивидуальным приобретением» . «Если личное бессознательное состоит в основном из элементов, которые одно время осознавались, но впоследствии исчезли из сознания в результате забывания или вытеснения, то элементы коллективного бессознательного ни когда не были в сознании и, следовательно, ни когда не обретались индивидуально, а своим существованием обязаны исключительно наследственности». Таким образом, коллективное бессознательное является универсальным для всех «индивидов».

Индивидуальное бессознательное состоит из «эмоционально окрашенных комплексов», которые образуют «интимную душевную жизнь личности». Коллективное бессознательное состоит из «архетипов» или «архетипических мотивов». «Архетипические мотивы» - это формы и образы, которые являются источником мифологии, фольклора, религии, искусства. По мнению Юнга, любая существенная идея или воззрение опирается на «архетипическую проформу», «образы которых возникли, когда сознание еще не думало, а воспринимало». Юнг утверждает, что миф это в первую очередь психическое явление, «выражающее глубинную суть души» . Древний человек переносил свои душевны переживания на процессы внешнего мира, т. к. его сознание не было отделено от бессознательного от природы.

Близкие аналоги архетипов - инстинкты. Они оказывают важное влияние на психологию личности, но являются безличными факторами, определяющими мотивацию человека. Таким образом, Юнг говорит, что архетипы являются моделями инстинктивного поведения. «При возникновении ситуации соответствующей данному архетипу, он активизируется и появляется побуждение, которое, как и инстинктивное влечение, прокладывает себе путь вопреки всем доводам и воле, либо приводит к неврозу». В том случае, если инстинкты были подавлены, они по средствам «архетипичных мотивов» проявляются в сновидениях и фантазиях человека. «Наличие нереализованных, неосознанных фантазий, увеличивает частоту и интенсивность сновидений, при осознании фантазий сновидения становятся слабее и появляются реже». Из этого следует, что фантазии стремятся стать осознанными, а архетипы дают возможность человеку это сделать при помощи заключенных в них символики. Следовательно, архетипы являются способом взаимодействия сознательного и бессознательного.

Это взаимодействие является, по мнению Юнга, жизненно важным для человека. В результате развития сознание преобладает над его бессознательной частью. Но, не смотря на высокий уровень дифференциации, по сравнению с «дикарем», человек не может отстраниться от своего бессознательного. В своей теории Юнг говорит, что «по существу, архетип представляет то бессознательное содержание, которое изменяется, становится осознанным и воспринятым; оно претерпевает изменения того индивидуального сознания, на поверхности которого оно возникает». Следовательно, архетипы изменяются под влияние культуры, носителем которой является сознание . Таким образом, «чтобы связать все еще существующую в человеке жизнь прошлого с жизнью настоящего» ему необходимы новые интерпретации архетипов, «приемлемые для данной ступени».

2.Символика архетипов

Архетипы проявляют себя в виде символов: в образах, героях, мифах, фольклоре, традициях, обрядах и т.д. Но, объединяя в себе несколько символов, архетип не является ни одним из них до конца, т.к. заключает в себе не сам символ, а его качество . Так основным символом огня является зигзаг, но для передачи огненного и страстного образа Кармен, в костюме используются крупные воланы, которые при помощи цвета в движении предают динамику языков пламени. Чем явственней в символе отображается качество первобытного образа, тем более сильное эмоциональное воздействие он оказывает.

По мнению Юнга, судьба человека зависит от переживаемых им образов, т.к. «в каждой душе присутствуют формы, которые, не смотря на свою не осознанность, являются активно действующими установками, предустанавливающие человеческие мысли, чувства и действия». Существует опасность, что человек попадет под влияние архетипов. Это происходит, «когда архетипческие образы воздействуют помимо сознания», когда сознание не способно удерживать бессознательное. По этим причинам при создании предметов дизайна необходимо рассчитать силу воздействия архетипов и их уместность.

Архетип воздействует на подсознание и может вызывать одновременно диаметрально противоположные эмоции: восторг и ужас, благоговение и страх. Двойственность восприятия «есть атрибут всеобщего человеческого опыта». Оно сформировалось под влиянием «мистического восторга», охватывающего человека от осознания близкого присутствия божества .

Рассматривая мифы, придания, религии Юнг подчеркивает, что их воздействие при помощи архетипов направлено на отделение сознательного и ограничения влияния бессознательного. «Символический процесс является переживанием образа и через образы». Главная цель этого процесса «просветление или высшая сознательность». Но в результате увеличения уровня сознания человек постепенно вытесняет свое бессознательное, которое, как утверждал Юнг, «овладевает личностью и искажает намерения индивида в своих целях». «Процесс жизнеспособен только при взаимном сотрудничестве» сознательного и бессознательного.

3. Значение некоторых символов на примере архитектуры частного жилого дома

Частный жилой дом на юге Испании. Архитектор Эмилио Амбаз. Название дом переводится, как «Дом для духовного уединения».

Главный и единственный фасад - две симметричные оштукатуренные белые стены, расположенные друг к другу под углом 90°. Главный вход - резной портал из темного дерева находится на стыке стен. Так же, но выше, примерно на уровне третьего этажа, устроен балкон, выходящий на внешнюю сторону стен. К балкону, по внутренней стороне, ведут две симметричные консольные лестницы. Они образуют треугольник, вершиной которого является балкон. Вдоль перил струится вода. Она стекает в небольшой полукруглый бассейн у основания лестницы ведущей в жилое пространство, которое находится под землей. Свет проникает через отверстие (патио), по конфигурации напоминающее волну. Оно обеспечивает сквозную вентиляцию всех помещений и ведет за пределы дома.

Архитектура этого сооружения наполнена символами. Взаимодействуя, они дополняют друг друга, говоря об идеи человеческого развития.

По Юнгу, чем более дифференцированным становится сознание, тем существует большая опасность разрушения состояния его устойчивости. Для того чтобы избежать этого и подняться в своем развитии человек должен познать свою темную сторону, встретится с собственной «Тенью». Тень - это желания, тенденции, переживания, все то, что вытесняется сознанием и уходят в бессознательное. Тень нельзя игнорировать, т.к. «можно, не осознавая этого, оказаться в ее плену».

Увидеть свое отражение, свою Тень можно в воде. В работах Юнга вода чаще всего встречается, как символ бессознательного. «Покоящееся в низинах море - это лежащее ниже уровня сознание» , обозначается как «подсознательное» . Человек, смотрящий в «зеркало вод» видит свое истинное лицо, «которое он никогда не показываем миру, скрывая его за Персоной».

«Это теснина, узкий вход, и тот, кто погружается в глубокий источник, не может оставаться в этой болезненной узости,...поэтому за узкой дверью он неожиданной обнаруживает безграничную ширь».

Эта идея отражается в архитектуре здания. Проходя через вход, устроенный в стыке стен, человек, как бы, оказывается в глубинах своего подсознательного. Он видит перед собой «безграничное» пространство, открывается вид на ландшафт. От входа ведет лестница, широко расширяющуюся к низу у основания которой, находится полукруглый бассейн. Патио в форме волны подчеркивает символ воды. Лестница ведет в глубь к жилой части дома, к «Пещере».

Пещера символизирует возрождение. Место куда спускается человек для того, чтобы «произошла инкубация и обновление». Пещера как потайное место, которое находится внутри человека, «лежащая за сознанием темнота». «Проникая в бессознательное он устанавливает связь со своей бессознательной сутью». Это, по мнению Юнга, приводит к значительным изменениям в личности в положительную или отрицательную сторону.

Можно прочесть еще один символ, который говорит о возрождении и росте - Треугольник . Он образуется двумя симметричными лестницами, ведущими по внутренней стороне стен на балкон.

Треугольник является символом стабильного роста. Ему соответствует число три. «Троица выражает необходимость духовного развития, требующего самостоятельности мышления. Троица также и архетип, чья доминирующая сила не только поощряет духовное развитие, но при случае и навязывает его». В Алхимии троичность обозначает полярность - «одна триада всегда предполагает наличие второй: высокое - низкое, свет - тьма, добро - зло». Наличие противоположностей означает возможность дальнейшего развития и стремление к сбалансированности.

Дом испанского архитектора Эмилио Амбаз, является ярким, но не единственным примером сознательного использования символики. К ней часто прибегают при проектировании архитектурных сооружений, интерьеров общественных помещений: больниц, реабилитационных центров и т.д.

4. Взаимопроникновение символов

Юнг считал, что «главные символические фигуры любой религии всегда выражают определенную моральную и интеллектуальную установку». Крест , по Юнгу, воплощает в себе идею устроения. Он является древним символом строя и порядка. Часто в сновидениях крест может появляться в виде «четырехчастной мандалы». «Мандала обозначает исключительную концентрацию личности на самом себе», являясь символом самоконтроля. Внешняя часть мандалы - квадрат, символ целостности, ему соответствует число четыре символ самососредоточенности. Юнг писал, что фактически четверица является символом Бога, «проявляющего себя в творениях», то есть «Бога внутри». Для современного сознания четверица «прямо предполагает, тождество Бога с человеком». Так, по Юнгу, центральное место мандалы сегодня может занимать человек.

Круг, внутренняя часть мандалы. Символизирует «Божество, либо человека в его зависимости от небесных созвездий». Круг символ неба, квадрат символ земли. Таким образом, мандала является примеряющим символом.

Юнг писал, что «взаимное проникновение качеств и содержаний типично для символов». Еще один символ, пресекающийся с символом креста - троица, «имеет исключительно мужской характер». В природе троица символизирует три стихии: вода, воздух, пламя. Но, бессознательное «превращает этот символ в четверицы», дополняя неким темным началом, которое присутствует в кресте. Также Юнг говорил, что четвертая часть, это земля или тело. Землю символизировала Дева. «Средневековые философы полагали женщину или женское начало четвертым элементом». Таким образом, «символ четверицы исходит от Анимы - женской фигуры олицетворяющей бессознательное.

Анима и Анимус - это представление о себе как о мужчине или женщине. По Юнгу, каждый мужчина несет в себе образ женщины как таковой. «Анима выражает жизнь в ее чистом проявлении, без смысла и без правил», противостоит упорядоченности. «Женское существо появляется в различных проявлениях, вызывая блаженство, депрессии, экстазы, неуправляемые эффекты». Образ обладает некой самостоятельностью, направление эмоций не зависит от сознания.

5. Архетип «матери»

Архетип матери имеет множество проявлений. Это может быть мать, бабушка или мать в переносном смысле слова - богиня. По Юнгу, символ матери, так же, присутствует в вещах, «выражающих цель страстного стремления к спасению: рай, царство божье». Вещи, вызывающие у человека «благоговение»: церковь, университет, страна, небо, земля, леса, моря, луна. Архетип матери символизирует, так же изобилие и плодородие. «Он может быть связан со скалой, пещерой, деревом, весной, родником». Благодаря своей защитной функции символом матери может являться мандала . «С ним ассоциируются полые предметы», сосуды, некоторые животные: «корова, заяц, полезные животные в целом».

Архетип матери, как и многие другие, характеризуется двойственностью проявлений . «Злыми символами являются ведьма, змея, могила, саркофаг, глубокие воды, смерть, приведения, домовые и другие». Положительное проявление архетипа: «забота, сочувствие, магическая власть женщины; мудрость и духовное возвышение, превосходящее пределы разума; любой полезный инстинкт или порыв; все, что отличается добротой, заботливостью или поддержкой или способствует росту и плодородию». Архетип матери связан с воскрешением и магическими превращениями. В отрицательном смысле может означать «нечто тайное, загадочное, темное: бездну, мир мертвых, все поглощающее, искушающее, т.е. то, что вселяет ужас и что неизбежно как судьба». Юнг писал, что архетипу матери приписывают «три основных атрибута: божество, страсть и темнота».

6. Архетип «младенца»

Мотив «младенца» имеет различные формы: драгоценный камень, жемчужина, цветок, чаша, золотое яйцо, золотой мяч и другое.

Юнг писал, что «одна из существенных черт мотива «младенца» - это его будущность. «Младенец» - это возможное будущее» . В мифологии герой часто являются сначала, как «Бог-младенец». По Юнгу, главный подвиг героя заключается в преодолении «мрака», то есть бессознательного. По это причине «младенца» часто отождествляют с вещами, «содействующими культуре, например с огнем, металлом, зерном, кукурузой». «Таким образом, для «младенца» характерны деяния, смысл которых заключается в покорении темноты».

Юнг утверждал, что «младенец» происходит на свет вследствие столкновения противоположностей. В результате этого на свет выходит нечто третье - «целое», объединяющее в себе сознательное и бессознательное. По этой причине мотив «младенца» связывают со спасением, как и все объединяющие символы.

Другим свойством мотива «младенца» является его «покинутость, незащищенность, подверженность опасностям». Это связано с его «таинственным и чудесным рождением». Объединив в себе два противоположных начала, он был отвергнут обоими. Вследствие этого «младенец» символизирует «отдаление, изолирование от своего источника». «Младенец» означает нечто, развивающееся в направлении независимости. Сделать это он может лишь отдалив себя от своих начал: поэтому покинутость - необходимое условие». Но, несмотря на свое одиночество в мифологии «младенец» часто «обладает возможностями, намного превосходящими обычные человеческие». Юн отмечал, что «так как символ «младенца» очаровывает и захватывает сознательное мышление, его спасительная сила проникает в сознание человека и способствует выходу из конфликтного состояния».

Список литературы.

1. Карл Густав Юнг, «Душа и миф. Шесть архетипов», Киев, «Государственная библиотека Украины для Юношества», 1996.
2. Карл Густав Юнг «Архетип и символ», M, Renaissance, 1991

Центральное понятие у Юнга - это "коллективное бессознательное". Он отличает его от "личностного бессознательного", куда входят прежде всего вытесненные на протяжении индивидуальной жизни представления. В личностном бессознательном скапливается все подавленное и позабытое. Этот темный двойник нашего Я (его тень) был принят Фрейдом за бессознательное как таковое. Поэтому Фрейд обращал основное внимание на раннее детство индивида, в то время как Юнг считал, что "глубинная психология" должна обратиться к куда более отдаленным временам истории. Коллективное бессознательное - итог жизни рода, оно присуще всем-людям, передается по наследству и служит тем основанием, на котором вырастает индивидуальная психика. Психология, как и любая другая наука, изучает универсальное в индивидуальном, причем это общее не лежит на поверхности, его нужно искать в глубинах психики. По наблюдаемым душевным явлениям мы восстанавливаем систему установок и типичных реакций, которые незаметно определяют жизнь индивида. Под влиянием врожденных программ находятся не только элементарные поведенческие реакции вроде безусловных рефлексов, но также наше восприятие, мышление, воображение. Архетипы коллективного бессознательного служат своеобразными когнитивными образцами: интуитивное схватывание архетипа предшествует инстинктивному действию.

Юнг сравнивал архетипы с системой осей кристалла, которая преформирует последний в растворе, будучи неким невещественным полем, распределяющим частицы вещества. В психике таким "веществом" является внешний и внутренний опыт, организуемый согласно врожденным образцам. В чистом виде архетип поэтому не входит в сознание, он всегда соединяется с каким-то опытом, подвергается сознательной обработке. Ближе всего к невещественной форме - архетипу стоит опыт сновидений, галлюцинаций, мистических видений, когда сознательная обработка минимальна. Это спутанные, темные "архетипические" образы, воспринимаемые как что-то жуткое, чуждое, но в то же время переживаемые как нечто бесконечно превосходящее человека, божественное. В работах по психологии религии Юнг использует термин "нуминозное" (numinosum - от лат. numen, божество), введенный немецким теологом Р. Отто. Это опыт того, что переполняет нас страхом и трепетом, опыт подавляющего нас своей властью, но в то же время это опыт величественного, дающего нам полноту существования.

Архетипические образы всегда сопровождали человека, они являются источниками мифологии, религии, искусства. В этих культурных образованиях происходит постепенная шлифовка темных и жутких образов, они превращаются в символы, все более прекрасные по форме и всеобщие по своему содержанию. Мифология была изначальным способом нейтрализации колоссальной психической энергии архетипов.

Человек первобытного общества лишь в незначительной мере отделяет себя от "матери-природы", от жизни племени, хотя уже испытывает последствия отрыва сознания от животной бессознательности (на языке религии - "грехопадения", "знания добра и зла"). Гармония восстанавливается с помощью магии, ритуалов, мифов. С развитием сознания пропасть углубляется, растет напряжение. Перед человеком возникает: проблема приспособления к собственному внутреннему миру, и все более сложные религиозные учения берут на себя задачу примирить, гармонизировать сознание с архетипическими образами бессознательного.

"Все те творческие силы, которые современный человек вкладывает в науку и технику, человек древности посвящал своим мифам", стремясь восстановить гармонию сознания и архетипических образов.

Человеческая психика есть целостность бессознательных и сознательных процессов. Это саморегулирующаяся система, в которой происходит постоянный обмен энергией между элементами. Обособление сознания ведет к утрате равновесия, и бессознательное стремится "компенсировать" односторонность сознания. Люди древних цивилизаций ценили опыт сновидений, галлюцинаций как милость божию, поскольку именно в них открывалась вечная мудрость. Если сознание игнорирует этот опыт, если культура отбрасывает ритуалы инициации и мифы, помогающие ассимилировать энергию коллективного бессознательного, то символическая передача невозможна, и архетипические образы могут вторгнуться в сознание в самых примитивных формах.

С такими "вторжениями" коллективного бессознательного Юнг связывает не только все растущее число индивидуальных психических заболеваний, но и массовые психозы современности. Расовая мифология и "одержимые" вожди нацистов, буквально воспроизводящие поведение древних "берсерков", коммунистический миф о реализации "золотого века" - все это детски наивно с точки зрения разума, однако подобные идеи захватывают миллионы людей. Все это свидетельствует о вторжении сил, которые намного превосходят человеческий разум.

И все это коллективное безумие было закономерным следствием европейской истории, ее несравненного прогресса в овладении миром с помощью науки и техники. История Европы - это история упадка символического знания. Техническая цивилизация представляет собой итог не последних десятилетий, но многих столетий "расколдования" мира. Символы и догматы открывают человеку священное и одновременно предохраняют его от соприкосновения с колоссальной психической энергией. Мировые традиции содержат в себе гармоничные "формы жизни", которые стали чужды большинству современных европейцев и американцев, разрушающих традиционные общества уже не только у себя дома, но и по всему миру. Реформация, Просвещение, материализм естествознания - вот ступени распада прежних "форм жизни". Разложенный на формулы символический космос сделался чуждым человеку, а сам он превратился в одну из физических сил. В образовавшийся вакуум хлынули абсурдные политические и социальные доктрины, начались катастрофические войны.

Архетип:

Это бессознательное содержание, которое изменяется, становясь осознанным и воспринятым, претерпевает изменения под влиянием того индивидуального сознания, на поверхности которого оно возникает;

Хорошо известные выражения архетипов - мифы и сказки;

Видоизмененные архетипы - это уже не содержание бессознательного; они приобрели осознаваемые формы, которые передаются с помощью традиционного обучения в основном в виде тайных учений, являющихся вообще типичным способом передачи коллективных содержаний, берущих начало в бессознательном;

Архетип обязательно одновременно образ и эмоция. Заряженный эмоцией образ имеет сакральность/ психическую энергию, он становится динамичным, вызывающим существенное последствие. Это куски самой жизни, которые через эмоции связаны с живым человеком. Вот почему невозможно дать универсальную интерпретацию любого архетипа.